Связь
Шрифт:
– Надо поговорить, – Саша прошипела это так резко, что Роб вздрогнул.
– Прости, надо было предупредить тебя, но вчера ты усвистала с работы так быстро, что я не успел. И трубку не брала…
– Не сейчас, – она оборвала его оправдательную речь, села на стул, развернулась к своему экрану и постаралась сосредоточиться на «текучке».
По своим трем подконтрольным она должна передать все дела до конца недели. Ее последние «клиенты» были невероятно скучные. Дом-Работа-Дом и ровным счетом больше ничего. Когда у одного из них был отпуск, ей даже пришлось взломать «Умный дом» и вырубить Wi-Fi, чтобы убедиться, что подконтрольный лентяй еще не скончался.
Жаль, что зануда-ссыкун не достанется Робу. Его она вообще хотела снять с контроля до передачи дел. В поле зрения Управления он попал за затворничество и поисковые запросы по оружию. Оказалось, что он просто неделю зависал в какой-то виртуальной стрелялке и выбирал, какая пушка лучше подойдет на последнем уровне для победы над Боссом.
Другие два «клиента» не были существенно интереснее, и она подбивала досье по ним, оставляя пропуски во всех «опасных» графах.
В работе Управления было немало откровенной тягомотины. Контора не имеет права оставлять без внимания обращения гражданских, поэтому зачастую, если сосед не угодил соседу, они наперебой строчили друг на друга жалобы по принципу: «У этого-то мудака явно что-то найдут».
А еще каждый день IT-шники отправляют списки с десятком выявленных опасных поисковых запросов, часть из которых создавалась пользователями для порабощения виртуального мира, а другие просто однажды решили, что праща – это что-то для БДСМ, и умный таргет стал предлагать им все новые и новые орудия реальных пыток.
Конечно, не все так радужно, как хотелось бы, и иногда тайная жизнь приличного с виду семьянина и типичного клерка в любой момент может выйти за пределы темной фантазии и обернуться катастрофой. Именно для предотвращения таких инцидентов и создано Управление со всеми его этажами, каждый из которых специализируется на своем типе потенциальных преступников.
После того, как куратор признает своего подконтрольного потенциально опасным для общества, он попадает в программу. За ним устанавливается круглосуточная слежка, и начинается подбор нового куратора, который должен с точностью определить намерения подконтрольного путем искусственно созданной односторонней эмпатии. Невиновных ждет выход из программы и постепенное снятие контроля, виновных в конечном итоге – суд либо немедленная ликвидация. Но до того предстоит длительный сбор информации, анализ действий, мыслей и чувств.
Время тянулось невообразимо медленно, но раньше, чем закончится рабочий день, о Майкле она ничего не узнает. После определения подконтрольного и до момента вступления в программу обычно проходит не больше суток, а значит, ей надо как-то выведать максимум информации о том, что с ним случилось. Пережитый опыт не давал ей руководствоваться чувствами, но не в отношении Майкла. Он был частью какой-то другой, почти что чужой жизни – последней ее крупицей. Саша боялась узнать, что включение Майкла в программу было небезосновательным, но больше этого ее волновало, фигурирует ли ее имя в досье.
– Ты не принесешь мне кофе? – Саша как бы невзначай обратилась к Робу, зарывшись перед этим поглубже в распечатки инструкций. – Черный, с корицей, – добавила она, не дожидаясь ответа.
Роб усмехнулся наглости коллеги, демонстративно потянулся и направился в другой конец коридора к кофе машине. Как только его тень скрылась за поворотом, Саша, не вставая со своего крутящегося стула на колесиках, подкатилась к столу Трайтора. Автоматическая блокировка еще не успела сработать, и она смогла зайти в досье его подконтрольных. Фоджер, Лунер, Веб, Страйкер… Фамилии Майка нет в списке. Что за черт? Неужели она ошиблась? Не может быть. Одного не хватает! По званию Роба ему положено пять подконтрольных, значит, он уже передал его досье оперативникам для круглосуточного наблюдения.
«Зараза, надеюсь, у кофейного аппарата очередь».
Саша, как могла, быстро и сосредоточено набирала нужные команды на проецируемой на рабочий стол клавиатуре: «Запаролено. Черт, черт, черт».
«Думай!» – Саша спешно осматривала все, что находилось на рабочем месте Робба в поисках чего-то типа… – «Нашла!» В урне лежал пустой стакан от утреннего кофе, в котором, судя по виду и запаху, сахар, вода и кофе были в равных пропорциях. Саша оторвала кусочек скотча и прилепила его на смачный сладкий отпечаток большого пальца на стакане, чуть пригладила, оторвала и приложила к сканеру отпечатков пальцев. «Ну же!» – сканер нехотя сработал, и досье Майка было перед ней. Несколько секунд, и она уже загрузила его в свое облако, отправила компьютер в режим блокировки и развернулась к своему столу.
– Могла бы и нормально попросить, – Роб поставил полный стакан с кофе перед ней. «Вот черт, попалась», – Саша решила, что не заметила, как он идет. – Мне, конечно, несложно, но слово «пожалуйста» никто не упразднял, – «О, КОФЕ! Он говорит про кофе!»
– Спасибо за кофе! – Саша улыбнулась и отвернулась обратно к своему голографическому экрану. Досье она изучит потом, когда вернется домой. Ей оставалось решить, стоит ли просвещать Милу во все это – вряд ли она скажет ей спасибо за еще один багаж знаний.
Досье по всем «клиентам» были «подбиты», и она неспешно отправляла их капитану для дальнейшего распределения, а в промежутках между сдачами искала через личный телефон информацию о Майкле, его семье и фирме.
Независимое интернет издание АванПОСТ называло Майкла Гиллита самым молодым перспективным бизнесменом. В Холдинг его компании «GIL-company» входило насколько крупных фармацевтических лабораторий и заводов, а также автоконцерн GILera.
«Как же он изменился», – Саша смотрела на фотографию друга детства и не видела в нем того веселого парня, воспоминания о котором были фундаментальными в ее мироощущении. Для себя она выбрала его образ из школьных времен с рыбалки на озере, когда они ездили отдыхать шумной компанией, которая распугала всю рыбу на километр вокруг, – высокий, даже выше нее, что было редко, с жгуче черными волосами и дурацкой челкой, ниспадающей на глубокие темные глаза, обрамленные широкими бровями. Майк постоянно зачесывал челку вбок, она не спешила его слушаться, но его самого почему-то это всегда веселило. Открытая улыбка сопровождала его абсолютно всегда и везде. Легкий на подъем, любитель скорости, драйва, он был тем, кто мог побежать купаться в ледяное озеро или прыгнуть через костер.
Сейчас на фотографии был серьезный мужчина со спортивной стрижкой. Вместо улыбки – ровная линия губ, вместо джинсов и футболки – костюм с галстуком. Тонкие, как ниточки, морщинки у глаз выдавали утраченную непринужденность и едва были заметны в сравнении с глубокой морщиной между бровями.
«Сложно винить его за изменения – мы все поменялись, все выросли из детских фантазий и подростковых иллюзий», – Саша прокрутила фотографию и вникла в содержание статьи. Она была про инвестиции, как, собственно, и все электронное издание, и выступала в качестве оценки стабильности вложений в «GIL-company».