Связанные кровью
Шрифт:
Мой телефон зазвонил, и я вытер руки, прежде чем ответить на звонок.
— Мауро, мне нужно, чтобы ты немедленно приехал и присмотрел за Стеллой.
Я сделал паузу.
— Я думал, вы сегодня уезжаете в Вермонт.
На каждом семейном обеде, который я вынужден был посещать в последние несколько недель, Фелиситас не умолкала о предстоящей поездке на один из этих суровых роскошных лыжных курортов.
— Да, уезжаем, — нетерпеливо сказал отец. — Но Стелла с нами не поедет.
— Что насчет мелких?
Так я называл своих
— Конечно же, они поедут с нами. Фелиситас сойдет с ума, если ей придется расстаться с детьми на неделю.
— Стелла ведь тоже ее ребенок, она это знает, верно?
— У меня нет времени говорить об этом. Приезжай. Ты останешься у нас, пока нас не будет, и будешь защищать Стеллу.
Он повесил трубку, не дожидаясь моего ответа. Естественно, он ожидал повиновения. В конце концов, его солдаты всегда следовали его приказам, и я, как его сын, был в его глазах немногим больше этого.
Я схватил ключи от машины, вышел из пыточной и поспешил к своей машине, новой модели Астон Мартин, которую отец подарил мне на прошлый день рождения. То, чего ему не хватало в похвалах и привязанностях, он компенсировал деньгами и дорогими подарками в десятикратном размере. Я больше не был маленьким ребенком, жаждавший его любви или одобрения, так что я был в порядке с нашим соглашением. Я застыл, прижав указательный палец к кнопке запуска двигателя, поняв, что означало для меня новое задание отца в качестве няньки. Мне придется провести целую неделю под одной крышей со Стеллой, моей запретной сводной сестрой, которая наведывалась в мои сны почти каждую ночь.
Блядь. Я влип. В то, что я не мог сделать со Стеллой — никогда.
Стелла
Мать не удостоила меня ни единым взглядом, провожая моих троих сводных братьев и сестер в вестибюль, где их багаж ждал телохранителей, которые погрузят их в машину. Она никогда не относилась ко мне по-матерински, даже когда я была младше. Возможно потому, что ей было всего девятнадцать, когда она родила меня, а может, она просто не очень любила меня, потому что наполовину я была похожа на папу. Она никогда не выглядела влюбленной в него, хотя казалась влюбленной, как подросток в Альфредо.
— Где он? — раздраженно спросила мама, глядя на свои часы Ролекс, такие же, как те, что висели на запястье Альфредо.
Альфредо знал этот тон, и достал телефон, чтобы позвонить Мауро.
Волнение бурлило во мне, думая о целой неделе наедине с Мауро. Когда он уехал и, что еще хуже, провел год за границей, я была опустошена. Он всегда был единственным, кто вставал на мою сторону в этом доме. Как член мафии, он был очень занят, поэтому я видела его только раз в неделю, когда он приезжал на семейный ужин. До Сицилии он иногда забирал меня, чтобы мы могли вместе чем-то позаниматься, но потом это прекратилось.
Раздался звонок, и в дверях появился Мауро, закатив глаза и глядя на отца.
— Я уже здесь. Приехал так быстро, как только мог. К сожалению,
— Мы опаздываем на наш рейс, — сказала мама.
Я остановилась на последней ступеньке лестницы и быстро улыбнулась Мауро, стараясь не обращать внимания на то, как трепещет мой живот. В течение трех лет я была влюблена в него, совершенно безумная, невозможной влюбленностью, от которой не могла избавиться. Хорошо еще то, что Мауро не видел во мне ничего, кроме своей маленькой сводной сестры, с которой ему теперь приходится нянчиться, будто мне было восемь, а не почти восемнадцать.
Мауро поднял бровь, глядя на меня поверх головы моей матери, и мне пришлось сдержать смешок. Она, наверное, навечно наказала бы меня, если бы узнала, что я и наполовину не расстроилась, как ей хотелось бы, потому что мне не разрешили поехать с ними в их лыжное приключение.
— Вы уезжаете на запланированную неделю? — спросил Мауро.
— Конечно, — сказал Альфредо, словно это был глупый вопрос.
Глаза Мауро сузились, брови сложились в галочку, а мускул на левой щеке дернулся так, что стало ясно: он недоволен сложившейся ситуацией.
Это так ужасно провести со мной несколько дней?
— Через четыре дня у Стеллы День Рождения. Разве не принято отмечать вместе с семьей?
Ох. Он был вне себя от моего имени. Глупые бабочки в моем животе взбунтовались.
Мать издала негромкий неопределенный звук.
— Она должна была подумать об этом, прежде чем выделываться.
Моя младшая сестра ударила меня своей куклой Барби, потому что я не сделала того, что она хотела, поэтому, я забрала ее игрушку. Мама ужасно избаловала ее и других моих сводных братьев и сестер и, очевидно, предпочитая, чтобы все так и оставалось.
Я счастлива остаться дома. Если бы я отправилась с ними, они использовали бы меня, как няню и свою метафорическую боксерскую грушу всякий раз, когда что-то шло не так, как планировалось. Несколько холодных дней с Netflix, фастфудом и Мауро казались чистым блаженством по сравнению с этим.
Мауро снова покачал головой. Иногда мне казалось, что отсутствие интереса у моей матери раздражало его больше, чем меня. Это беспокоило меня в течении долгого времени, и иногда это возвращалось, но я уже смирилась с этим. Мама не станет чудесным образом более заботливой или ласковой, и если я не хочу, чтобы ее пренебрежение сломило меня, мне нужно принять это и двигаться дальше.
Мама, Альфонсо и трое избалованных маленьких детей наконец покинули дом. Мауро захлопнул дверь с большей силой, чем это было необходимо, и покачал головой. Затем его взгляд остановился на мне.
— У тебя такой вид, словно ты получила тюремный срок. Неужели это так ужасно остаться со мной?
Мауро провел рукой по своим темным волосам, и его молочно-шоколадные карие глаза встретились с моими.
— Нет. Но я терпеть не могу, когда меня отрывают от дел из-за театральных постановок последних минут.