Связанные кровью

Майлз Рори

Мама плачет сильнее.

Он успокаивает ее.

— Мы даем ей много, я не это имею в виду. Она знает, что ее любят, но ей нужно что-то еще, чтобы оставаться на плаву, Ирэн. Никакие объятия и поцелуи не смогут этого сделать. Ей нужно научиться контролировать свой характер.

Они некоторое время молчат. Я представляю, как папа крепко сжимает маму в своих объятиях, пока она плачет. Сердце болезненно стучит в груди.

— Хорошо, я позвоню куда-нибудь утром. Но я не пойду в это проклятое место для проблемной молодежи.

Мой

отец усмехается.

— Я не виню тебя. — Он делает паузу на мгновение. — Вы знаете, что вам нужно извиниться перед мисс Моррис.

Я слышу, как мама всхлипывает.

— Я не буду.

— Ирен, — говорит папа так, что это значит гораздо больше, чем просто ее имя.

— Ладно, — вздыхает мама. — Я извинюсь перед ней, но не соглашусь, что Деми сделала что-то не так.

— Я тоже не буду. Давай, пойдем спать.

Стулья царапают по полу, когда они встают.

Я бросаюсь вверх по лестнице и плюхаюсь на кровать, накрываясь одеялом. Я открываю глаза, когда слышу, как закрывается дверь, и смотрю в потолок.

Каратэ звучит не так уж и плохо. Особенно, если мне удастся ударить что-нибудь.

Восемь лет назад

— Деми, пора идти, дорогая, мы не хотим опаздывать! — Мама зовет, стоя внизу у лестницы.

Я смотрю в зеркало, в шестой раз рассматривая свой наряд. Простое синее платье, которое на мне, красивое, но бессмысленное, поскольку мне придется надеть ужасное выпускное платье, как только мы прибудем на футбольный стадион.

— Деми, — голос мамы становится резким.

— Иду, мама. — Вздохнув, я проверяю, надежно ли закреплен мой пучок-балерина, выключаю свет и спускаюсь по лестнице.

— О, Деми, ты прекрасно выглядишь. Я не могу поверить, что моя маленькая девочка сегодня заканчивает школу!

Папа несет к нам два стакана с кофе. Я улыбаюсь.

— Ты говоришь на моем языке любви.

Он усмехается.

— Все для моей девочки. Ирэн, перестань издеваться над ней, ты заставляешь ее краснеть.

Мама фыркает.

— Не указывай мне, что делать, Роберт. Посмотри на нее. Она уже выросла. — Она кладет руки на сердце, и ее светло-голубые глаза наполняются слезами.

— Я знаю, Ирен. Она уже большая девочка. — Папа закидывает ей руку на плечо и целует ее в макушку.

Я наблюдаю за ними, как всегда, поражаясь тому, что они любят друг друга так же сильно, как и раньше. Особенно, несмотря на все эти ссоры, но они такие.

«Нормальные» — не лучший способ описать моих родителей, хотя я бы не стала говорить, что они странные.

Они потрясающие. Они любят меня. Ссоры — их не единственная форма общения, и они были так терпеливы со мной, хотя большинство других сдались бы после первой же драки

в школьном дворе.

— Готовы? — спрашиваю я, надеясь избежать новых слез.

— Это так волнующе, Деми. Выпускной. — Мама визжит. — Миру лучше подготовиться к встрече с Деметрией Баррерой, ты покажешь им, кто здесь хозяин.

Я закатываю глаза, надеваю легкую куртку и хватаю сумочку с вешалки.

— Мне нужно получить высшее образование, прежде чем мы задумаем мировое господство, мама.

— Мировое господство не может ждать, — говорит она притворно серьезным тоном.

— Мир будет моим, моим я вам говорю! Ууахахаха…

Мы с мамой смотрим на папу, который опускает голову от злобного смеха. Его взгляд скользит между нами.

— Что? Не похоже?

Мама поднимает руку и сжимает указательный и большой пальцы вместе.

— Лишь малость.

Смеясь над внезапным выражением удивления, мелькнувшим на его лице, я распахиваю дверь. «Мир Мой.» Я подбрасываю кулак в воздух и слышу, как он фыркает в ответ на мою имитацию.

— Видишь, она понимает, — говорит он моей маме.

— Чем я заслужила этого человека?

Я оглядываюсь назад. Мама смотрит на небо, а папа смотрит на нее с чистой неприкрытой любовью. Он хватает ее на руки и целует так сильно, что мне приходится отвернуться, чтобы меня не стошнило.

Мое сердце сжимается от острого напоминания о том, что я никогда не познаю такой любви. Я потираю грудь и хмурюсь, повторяя мантру, которой меня научил терапевт, которого наняли мои родители.

Вас не определяет ваше прошлое. Вы заслуживаете любви.

Что ж, мы позаботимся об этом, не так ли?

Три года назад

— Черт возьми, — бормочу я себе под нос.

Снова сверяясь с картой кампуса, я изо всех сил стараюсь не выглядеть жалкой первокурсницей.

Можно было подумать, что двух с половиной лет обучения в этом университете будет достаточно, чтобы сориентироваться, но, увы, это не так. А так я стояла посреди двора между зданием студенческого общежития и главной библиотекой, пытаясь найти дом Симсона, где проходил мой первый урок психологии раннего детства.

Классы моего бакалавриата стали более неясными, как и их местонахождение.

— Потерялась? — спрашивает бархатный голос.

Я смотрю на мужчину, стоящего передо мной.

Ого.

Он очень хорош: высокий, темноволосый и красивый. Его шоколадно-каштановые волосы оттеняют светло-карие глаза. Солнце подчеркивает его сильные черты лица и намек на щетину.

— Эм, да. — Я одариваю его застенчивой улыбкой. — Два года, а я все еще ищу свой путь.

Показав мне полный рот зубов, он ухмыляется.