Связанные навеки
Шрифт:
В голове Коровиной стали появляться разумные мысли. Взгляд сделался более осмысленным. Она опустила светильник, но руку от него не убрала. Я продолжила уговоры:
– Подумай хорошенько, чего ты таким поведением добьешься? Неприятностей наживешь – и больше ничего. Давай обе успокоимся, сядем и поговорим, как цивилизованные люди.
Я уже решила, что смогла убедить свою энергичную собеседницу в целесообразности примирения, но в этот момент входная дверь распахнулась, и в квартиру влетел Борис.
– Что здесь происходит? – истошным голосом завопил он с порога. – Татьяна, ты жива? Не волнуйся, я уже вызвал
Услышав про полицию, Коровина отшвырнула светильник в сторону, промчалась через всю комнату, отбросила с пути Бориса и вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью. На некоторое время воцарилась тишина. А потом включился Борис.
– Татьяна, что все это значит? Кто эта женщина? Что она от тебя хотела? – Он возмущенно изрыгал из себя поток вопросов и, не получая на них ответа, начинал заново. Одновременно с этим он передвигался по комнате, автоматически наводя порядок. Подобрал остатки журнального столика, сложил их возле входной двери. Собрал разлетевшиеся журналы, сформировал из них аккуратную стопочку. Водворил на место светильник, сокрушенно покачав при этом головой. Я стояла, безучастно наблюдая за действиями Бориса. Заметив, что его не слушают, он оставил наведение порядка и подошел ко мне вплотную.
– С тобой все в порядке? – заглядывая мне в глаза, спросил Борис. – Ты что-то бледненькая. Может, «Скорую» вызвать?
Вот еще, удумал. Мне и полиции за глаза хватит. Сейчас прикатят, объясняйся с ними.
– Не нужно никого больше вызывать, – ответила я. – Навызывал уж.
– Ты про полицию? – уточнил Борис. – Так это я для того, чтобы припугнуть, ляпнул. Не будет никакой полиции. Я ведь тебя знаю! А по-хорошему – полицию надо бы вызвать. Смотри, какой бедлам эта ненормальная учинила! А если бы я вовремя не подоспел? А все твоя беспечность!
Он сел на любимого конька. Теперь нравоучения не скоро закончатся. Я прошла к дивану и под ворчание Бориса стала размышлять. Татьяна Коровина заявилась сразу после моего возвращения. Я на порог – и она тут как тут. Странно. Допустим, вернулся ее братец из Хаймынска, доложил о краже. Допустим, сложила Коровина два и два. Мой визит и новость о пропаже. Получила пять. Допустим, о том, что Ида Леманн в краже подозревает меня, Коровиной тоже брат сообщил. Ну а адрес? Где она адресом разжилась? Да еще такими темпами? Правда, при нашей встрече я представлялась ей полным именем. Могла она с помощью брата воспользоваться чудесами современной техники и таким способом мой адрес добыть? Вполне. Так, а что она там про участкового плела? Может быть, источник моих неприятностей вполне реален, из плоти и крови? Но с какого перепуга он перед ней отчитывается? Придется, видно, заняться этой семейкой вплотную.
– Татьяна, – прервал мои размышления Борис, – я к тебе обращаюсь или к стенке?
– На этот вопрос я ответить не могу, – пошутила я. – Тебе виднее.
– Очень смешно, – нахмурился Борис. – Я спрашиваю: собираешься ты властям сообщать о погроме или нет? Учти, если ты не предпримешь никаких шагов, ситуация может повториться. Только закончится уже может ой как плохо.
На этот раз Борис был абсолютно прав. Я и сама понимала, что если не принимать никаких мер, то рано или поздно Коровина заявится снова. Только вот и я не собиралась сидеть сложа руки. Я подошла к Борису, взяла его руки в свои и проникновенно произнесла:
– Обещаю,
Не привыкший к проявлениям внимания с моей стороны, он удивленно заморгал, потупил взор, потом яростно сжал мои руки и вымолвил:
– Знай, ради тебя я готов на все!
Торжественность минуты подпортил телефонный звонок. У Бориса из кармана пиджака зазвучал голос Аллы Пугачевой, сообщающий, что седой паромщик дарит надежду на заре. Досадливо поморщившись, Борис извинился, высвободил руки из моих и, выйдя в коридор, ответил на звонок. Судя по недовольному тону, ему совсем не хотелось выполнять то, что требовали от него на другом конце провода. Минуты две он препирался с невидимым собеседником, потом махнул рукой и, вернувшись в комнату, сказал:
– Агент вызывает. Клиент больно вредный попался. Поеду выручать. Не хочется, но надо. – Он никак не решался покинуть квартиру.
– Раз надо, то отправляйся, – поторопила я. – Пока твои агенты дров не наломали. А за меня не беспокойся. Я сейчас прямиком к участковому пойду. Надо же себя обезопасить!
– Могу тебя подвезти, – обрадовался Борис. – Мне как раз мимо участка ехать. Собирайся, минут десять у меня есть.
Чтобы успокоить Бориса, я решила не откладывать визит к участковому и, наскоро собравшись, вышла из квартиры.
Всю дорогу до участка Борис давал мне указания. Что сказать, да как поступить, да чего от участкового потребовать.
– Круглосуточную охрану он тебе, конечно, не выделит. Но приглядывать за квартирой обязан. И Коровину твою в участок для допроса вызвать должен. А еще лучше, если он посадит ее суток на пятнадцать. Посидит, подумает, так сразу умнее станет. Ну, или хотя бы вежливей.
«Скорее бы уж мы до участка доехали», – с тоской подумала я.
– Так по какому вы, говорите, вопросу пришли?
Участковый, парень лет двадцати пяти, скучающе качался на новеньком стуле и, не переставая, крутил между пальцами цепочку с нанизанными на нее, как вобла на кукан, ключами. «Интересно, – думала я, наблюдая за его манипуляциями, – имеет ли практическое применение хотя бы половина из этих ключей?»
– Коровина, – устало повторила я, – Татьяна Коровина приходила к вам на днях. И вы дали ей мой адрес. По какому праву?
– А кто, по-вашему, мог мне это запретить?
– Закон о сохранении конфиденциальности оперативной информации, например. Или вы о таком не слышали? Может, и об охране свободы личности, и о презумпции невиновности тоже впервые слышите? А может быть, я не по адресу обратилась? Может, мне следовало сразу в прокуратуру идти? Там люди понятливые работают. Дважды повторять не придется.
Я поднялась со стула, собираясь покинуть кабинет. Участковый выскочил из-за стола. Всю его сонливость как рукой сняло. Забежав вперед меня, он загородил спиной дверь, отрезав мне путь к свободе.
– Не кипятитесь, гражданочка, разберемся. Я же вам в помощи не отказал? А что не сразу сообразил, что к чему, так этого с кем не бывает. Ну, успокоились?
Я продолжала молчать, а участковый, делая вид, что я согласилась с его словами, весело кивнул.
– Вот и славно. Проходите, гражданочка, в кабинет. Начнем все сначала. По какому вы, говорите, вопросу? – в очередной раз спросил он.