Связанные пламенем
Шрифт:
– Заметила, как он не согласился с этим, – указала она.
Я посмотрела на Влада, чьи брови поднялись с притворной невинностью, как будто говоря: кто, я?
– Влад, – скомандовала я, – Перестань. Ты ее пугаешь.
Его рот дернулся.
– Страх – начало мудрости, а твоей сестре нужно с чего-то начинать.
Я недовольно хмыкнула.
– Он уже пообещал не причинять ответного вреда моей семье, когда мы начали встречаться, – сказала я Гретхен, – Тебе как и отцу не о чем волноваться.
На этом хмурое выражение ее лица исчезло
–
– Да ты не так проста, как кажешься! – пробормотал Влад, и слава Богу, Гретхен не услышала. Она уже перешла к следующей теме разговора.
– Когда мы приземлимся? Бездомные ребята, которых вы подобрали съели всю еду несколько часов назад, и я умираю с голода.
Как по сигналу, самолет начал снижаться, наклоняясь немного сильнее, чем обычно, но скорее всего мы попали в воздушную яму.
– Похоже сейчас...
Я не закончила предложение. Самолет стал из круче-чем-обычно уклона носовой в полный штопор, и все так быстро, что я бы как Гретхен стукнулась о потолок, если бы меня не удержал Влад.
Гретхен закричала, ударившись о сиденье рядом, когда траектория самолета заставила ее резко рухнуть с потолка на пол. Мой желудок тошнотворно подпрыгнул, когда я схватила ее, удерживая так сильно, что в этот раз она закричала от боли.
– Ce faci [9] ? – раздался крик Самира на фоне крика других пассажиров. Какая-то часть моего мозга перевела это как "Что вы делаете?", но оставшаяся часть меня была слишком шокирована, чтобы думать о том, что он говорил.
9
Что происходит?
Все на чем я могла сосредоточиться, это на происходящем вокруг. Минуту назад я не видела ни одного огонька за окнами. Теперь видела и выглядело это так, будто они неслись навстречу к нам.
Мы не приземлялись. Мы падали.
Глава 31
Все что затем случилось произошло настолько быстро, что напомнило мне как я впервые увидела Марти, двигающегося с нечеловеческой скоростью: я могла только глупо таращиться, пораженная тем, что воспринимали глаза, но во что сознание отказывалось верить.
Влад сжал меня в стальных объятьях, направляясь со мной и Гретхен, которая вцепилась в меня, к передней части самолета.
Мы даже не добрались до шторки, когда на нас посыпались тела, из-за скорости падения самолёта.
Жуткий скрип перенапряженного метала смешивался с криками, образуя оглушительный визг. Быстрое изменение давления в кабине шарахнуло по мне почти так же сильно, как и многочисленные конечности, которые в нас врезались, пока Влад пробирался сквозь живой барьер в носовую часть самолета.
– Este prea tarziu! Ne vom prabusi! [10] – кто-то прокричал, –
Влад что-то прокричал в ответ и дернул меня так, что я оказалась лицом к нему.
– Хватай меня за шею, – приказал он.
– Гретхен у меня.
Мне пришлось подчиниться, потому что следующее, что я поняла, Влад выхватил моего отца из корчившегося, орущего месива людей. Затем нас засосало в бок с такой силой, что я почувствовала себя муравьем, которого скинули в вакуум.
10
Уже слишком поздно! Мы рухнем! (рум.)
Тьма и свет мелькали вокруг нас, слишком быстро, чтобы уловить хоть один образ, затем ярко-оранжевое свечение и взрыв, который я больше почувствовала, чем услышала.
Мы жестко приземлились, спустя пару минут, где-то в миле от оранжевой вспышки, но зловоние горящего горючего уже достигло нас. Влад поставил Гретхен и моего отца на землю, и еще один запах сказал мне, что Гретхен обмочилась, либо от ужаса, либо от напряжения, которое она получила от меня, когда я схватила ее в первый раз.
Прежде чем я смогла проверить, все ли было с ней в порядке, Влад осторожно подтолкнул меня к отцу.
– Лейла, – сказал он спокойным голосом, – тебе нужно ударить отца током в грудную клетку. Его сердце остановилось.
Сказанное резко вырвало меня из своего рода ошеломленной инертности, в которую я впала, когда поняла, что самолет разобьется. Задыхаясь от рыданий, я рванула рубашку отца, обнажая его грудь. Затем я положила обе ладони на нее и выпустила ток, что заставило его тело вздрогнуть. Когда, после этого я прижала ухо к его груди, меня наполнила паника.
Не было ни дыхания, ни сердцебиения. Ничего.
– Сделай ему искусственное дыхание, пока я продолжаю, – сказала я на выдохе, от слёз зрение было размыто. Затем я начала давить на грудную клетку отца, так как я видела это делали в фильмах, останавливаясь между нажатиями, чтобы дать Владу вдохнуть воздух в его легкие. Спустя несколько секунд, я закричала: – Разряд! – в бессмысленном безрассудстве и ударила его током снова.
В этот раз, я услышала слабый бу-бум, прежде чем снова наступила зловещая тишина. Я снова начала давить на грудную клетку, и уже сама вдувала воздух ему в рот, потому что не могла вынести ни секунды бездействия.
Затем я снова ударила его током, используя достаточно напряжения, чтобы его спина приподнялась от земли на несколько мгновений. Когда тело отца вернулось в исходное положение, я снова прижала ухо к его грудной клетке, и я молилась.
Бу-бум... бу-бум... бу-бум...
Его сердце наконец-то начало биться, я рухнула на землю рядом с ним и разрыдалась от облегчения.
– Я не понимаю. – Самир звучал ошеломленно, точь-в-точь как я себя чувствовала. Может быть именно поэтому он говорил по-английски. Обычно приходилось ему напоминать делать это в моем присутствии.