Связанные судьбой
Шрифт:
Нет, не поможет. Точнее поможет, процентов на тридцать, это не существенно.
В моей голове вертелись жестокие образы и мерзкие ругательства. Я просто отвратителен.
Выжимая из яхты все соки, я на полном ходу мчался к Венеции — мне хотелось двигаться еще быстрее, в глубине души я надеялся куда-нибудь врезаться.
Ко мне подошла Мила, она хочет поговорить, разрешить нашу ссору, как будто слова здесь помогут!
— Андрей… — она делает небольшую паузу.
Я мрачно
Что мне с тобой делать?
Девушка умоляюще смотрела на меня, теребя в руках завязку своего белого хлопкового платья, ее ресницы слегка подрагивали. Мне стоило пожалеть ее, быть с ней мягче, но если честно, в данный момент у меня не нашлось бы жалости ни для кого.
— Ты, правда, очень мне нравился, до всяких заклинаний. Ты ведь не собираешься бросить меня? — спрашивает она.
На мгновение я пришел в себя, такой эта мысль была дикой, абсурдной… пугающей!
— Господи, Мила, как тебе такое в голову пришло! Конечно, нет!
— Ну и хорошо! — девушка вздыхает с облегчением. — Потому что я хочу быть с тобой!
Наклонившись, она поцеловала меня, а потом, повеселевшая, развернулась и поднялась на второй этаж.
Мне было не до веселья. Как она сказала — «очень нравился»? Отличные слова, прекрасно описывающие магическое воздействие сирены. Уж лучше бы молчала.
Даниэль мне в свое время тоже «очень нравилась», мы постоянно занимались сексом. Я вспомнил, какой Мила была грустной в Казани, все говорила, что я «слишком добр» к ней. Ну-ну! Спала со мной, а звонила при этом своему Антону! Мое лицо исказилось от ярости.
Хочет быть со мной, раз уж выбора особого у нее нет. Как чудесно быть утешительным призом! Она надеялась успокоить меня этими словами?
Мной овладело ощущение безнадежности, на моих глазах выступили слезы. Я смахнул их рукавом рубашки. Мила, почему ты так дорога мне? Почему я не могу спокойно принимать тебя такой, какая ты есть? Почему я не могу просто наслаждаться твоим прекрасным телом, не думая о сердце и душе? Почему мне так мучительно больно?
Погруженный в свои мысли, я не заметил, как оказался возле венецианской лагуны, здесь мне пришлось сбросить скорость. Проплыв между островами Лидо и Ла Чертоза, я завернул к яхтенной пристани, которой пользуюсь, прибывая в Венецию морем.
Дождавшись менеджера, я занялся рутинными делами — оформил договор, заплатил за аренду стоянки. Нужно будет не забыть пополнить запасы топлива и пресной воды — мне приходится думать об этом и еще о тысяче других вещей, связанных с поездкой. Мне, а не Миле. А она все принимает, как должное. Мне всегда нравилось заботиться о ней, но сейчас… я не в том настроении, мягко говоря.
Закончив сборы, девушка вынесла наружу свой белый чемодан. Я помог ей с багажом, подал руку, помогая взобраться на причал. Она уже успела принарядиться — на ней было легкое летнее платье от Дольче и Габбана, в ушах те самые серьги, которые я подарил ей в тот день, когда увидел с телефоном — довольно простые, в виде двух крупных бриллиантов пирамидальной формы.
Она может часами любоваться драгоценностями, точь-в-точь, как произведениями искусства. Из всех камней она предпочитает именно бриллианты, и они ей, конечно, безумно идут. Мое настроение испортилось еще сильнее, у меня появилось омерзительное чувство, будто я купил ее — тело, не сердце. Получил то, за что заплатил.
Глава 10.1
Мила посмотрела мне в глаза, оценивая выражение моего лица, мне стало стыдно за свои мысли. Я словно выставил ей счет за все, что сделал для нее за эти дни, и, не полюбив меня по-настоящему, девушка стала злостной неплательщицей. Мило. Замечательно. Я по-прежнему отвратителен.
Пересев в маленький двухместный катер, между прочим мой собственный, а не арендованный, мы быстро и без приключений добрались до отеля. У стойки рецепшн образовалась небольшая очередь.
— Давай паспорт, — говорю я Миле довольно нелюбезно.
Девушка сделала, как я сказал. Хм, я давно заметил в ней эту особенность — она может спустить мне довольно многое, будто ничего не замечая, но стоит мне перейти через некую черту… Мне безумно захотелось через нее перейти. Давай уже поругаемся, Мила, в конце концов!
Поднявшись на лифте на нужный этаж, мы прошли в свой номер, роскошный и благоустроенный. Поставив сумку на полку раздвижного шкафа, Мила выжидающе на меня посмотрела. Ах да, конечно, наша маленькая традиция!
Эта мысль еще не оформилась в слова, а я уже подошел к девушке и грубо стащил с нее тонкое шелковое платье, оторвав несколько пуговиц. Хочешь, чтобы тебя отымели, прелесть моя, так тебя отымеют!
Не скрывая своего настроения, я намеренно причинял ей боль. Сняв с Милы розовое кружевное белье, я прислонил ее спиной к резному столбику кровати. Я был груб, я был неосторожен, я радовался, что могу выместить на ней свою злобу. Ее нежная кожа стиралась до красноты о резное дерево, на плечах и бедрах темнели следы от моих рук — с такой силой я сжимал их.
Тем не менее, девушка легко включилась в эту «любовную игру», она сопротивлялась, когда надо, подчинялась, когда надо, издавая возбуждающе чувственные стоны. Что бы я ни делал, ее это только радовало. Моя ненависть не могла найти выхода, злость усиливалась с каждой минутой.
Но еще хуже стало, когда, достигнув с громкими криками вершины удовольствия, Мила посмотрела на меня совсем другими глазами. Всего один оргазм — такого с ней еще не бывало! Я потерял и эту власть, только теперь осознав, как сильно я рассчитывал на нее.