Связанные Зоной
Шрифт:
– Говоришь, как дипломированный психолог, - криво ухмыльнулся Мякиш.
Попытка Филина завязать контакт его интересовала мало, главное, чтоб до места довел, но разговор отвлекал от мыслей о том, что будет завтра, и от странных звуков, которые приносила иногда темнота за пределами освещенного пятачка.
– А хорошо ты сегодня слепцов побил, - сменил тему Филин.
– Я, значит, смотрю: что-то неладно справа, и кричу…
Следующие минут десять он излагал свою версию схватки со слепыми псами. По всему выходило, что только благодаря ему бой закончился полным разгромом мутантов. Но Мякиш тоже неплохо себя показал, хотя и облажался с гранатами.
– Хорошо вас там, в разведке, стрелять учат, - разглагольствовал Филин.
– У нас тоже есть парни, которые могут не хуже, только без такой идиотской растраты патронов. Ты, наверное, лучший у себя в разведке по стрельбе?
Мякиш поморщился, тяжело вздохнул, но ответил:
– У нас «в разведке» не стрелять учат, а думать. Стрельба - это обязательный элемент подготовки, но не самый главный. А те, кто действительно специализируется на стрельбе, всю эту свору даже на тридцать метров не подпустили бы.
– Ничего себе!
– оживился Филин.
– Вот бы мне пару таких ребят в команду…
– «Такие ребята» и с головой обычно дружат, и морально не полные инвалиды.
– Так вот почему они готовы стать настоящими инвалидами за смешную зарплату и нищенскую пенсию! Потому, что не инвалиды моральные!
Сарказм Филина был настолько ощутим в каждом слове и каждом жесте, что Мякиша мгновенно бросило в жар. Он посмотрел на пленника с кривой ухмылкой, которая не предвещала бандиту ничего хорошего. Заметив это, мародер разом растерял разоблачительный задор и быстро спросил, стараясь разрядить атмосферу:
– Так что же заставляет пацанов идти на эту работу? Объясни мне. Ты же тоже когда-то был таким, хотя сейчас в это с трудом верится…
– Кто-то должен защищать даже таких убогих, как ты, - с брезгливой жалостью сказал Мякиш.
– И ничего я тебе не собираюсь объяснять или доказывать. Честь, совесть, цель в жизни, призвание - для тебя пустой звук по сравнению с выпивкой, жратвой и девками. Ты - животное по натуре, к чему тебе понимать логику человеческого поведения? Дорвался до отрубей - жри до отвала. И не мучай голову абстрактными материями.
– От того, что тебе промыли мозги дурацкими фантазиями, - оскорбился вдруг Филин, - ты еще не стал каким-то особенным человеком! Жрешь как все. И про баб наверняка не забываешь!
– Не забываю, - спокойно кивнул Мякиш.
– И выпить могу. Но людей за это убивать не стану. И деньги не считаю единственным мерилом всего на свете - так уж вышло.
– Это ты на что намекаешь?
– с подозрением спросил Филин.
– У нас в команде тоже было кое-что, кроме денег. И ради нашей дружбы…
– Ради чего?!
– перебил Мякиш.
– Да я всех твоих дружков отправил в ад, а ты их сам закапывал. Вспомнил ты их хоть раз за все это время? Может, попробовал отомстить? Или сидишь и мне, их убийце, в добрые собеседники навязываешься? О какой дружбе ты говоришь? Вас убийства и кровь повязали, а не дружба!
– Разведчик окинул мародера, брезгливым взглядом.
– Противно до тошноты! Я не хочу с тобой не то что разговаривать… от одного взгляда на тебя воротит! Ты кусок дерьма. Если бы не информация, которая может спасти жизнь многим, я бы тебя рядом с твоими «друзьями» закопал! Ты живешь только потому, что слышал что-то о больших контейнерах - и только!
Филин с циничной миной посмотрел на разведчика, потом сплюнул и сказал, меняя тему:
– Сигналку надо проверить на входе.
– Он пальцем показал туда, где каменная площадка выдавалась из склона холма.
– Я только проложил, но проверить не успел.
– Так проверяй, - раздраженно буркнул Мякиш. Попытка мародера отстоять свой образ жизни вывела его из себя.
– И шевели клешнями, потому что я спать хочу, а завтра у меня трудный день.
* * *
Мякиш проснулся через пять часов. Этого было вполне достаточно, чтобы ощутить себя отдохнувшим и окончательно решившим для себя последние сомнительные моменты. Вокруг по-прежнему царил абсолютный мрак, и только угли в костерке, раздуваемые легкими порывами ночного ветра, продолжали освещать небольшое пространство.
Филин спал сидя, по другую сторону костра, обложившись двумя мешками и парой одеял. Он казался глубоко задумавшимся после предыдущего разговора, но ровное дыхание спящего человека моментально рассеивало это впечатление.
Мякиш встал, потянулся до хруста в костях, сделал несколько разминочных движений, ощущая, как холод начинает проникать под одежду, и прислушался. Откуда-то из темноты доносились слабые звуки аномалий, да чуть шелестели невидимые в темноте кроны деревьев.
Мякиш подбросил несколько сучьев на угли и сел на место. Огонь быстро охватил сухую древесину и заплясал веселыми языками, разгоняя сумрак. Теперь, в мерцании живого огня, лицо Филина казалось изможденным, сильно похудевшим и помолодевшим. Щеки ввалились, подбородок заострился, а страдальчески опущенные уголки губ и короткая стрижка делали его похожим на обиженного мальчишку, безутешно страдающего от несправедливости родителей.
Мякиш больше не чувствовал злобы. Осталось лишь холодное презрение и немного жалости. Словно накануне вечером он выплеснул из себя остатки эмоционального яда, отравлявшего Душу.
Порядок действий на следующий день был понятен, дорога обещала быть сложной, бежать связанный бандит под прицелом автомата среди аномалий не сможет, поэтому… Прекрасно понимая всю гнилую сущность Филина, Мякиш тем не менее принял неожиданное решение.
Он вытащил нож, обошел костер и склонился над спящим бандитом. Короткое движение - и разрезанная веревка скользнула на землю. Филин так и не проснулся.