Связанные
Шрифт:
— Я-яр! — громко позвала я, и брат с круглыми, как блюдца глазами, выскочил из комнаты.
Мама и папа тоже выбежали из спальни. Я почувствовала еще один сильный толчок, люстра в комнате брата заходила ходуном, а у меня перехватило дыхание. На улице возмущенно завопили сигнализации припаркованных машин.
— Пап, — крикнул Ярослав, до жути перепугавшись, — что это?!
— Похоже на землетрясение! — пророкотал отец, а мама в панике схватила Ярика за руку. — Все на выход, быстро!
Здание все еще ходило ходуном, но, кажется, уже значительно меньше. Зато меня начинало трясти все сильнее с каждой секундой.
— Ох, — я упала на коленки и прислонилась к стене. В голове была такая каша, что казалось, будто еще немного, и она лопнет, подобно спелому арбузу.
— Лиза, что с тобой? — вскричала мама, подбегая ко мне. — Сережа, помоги! — закричала она, и папа подскочил ко мне, хватая на руки.
— А-а-а, — закричала я, чувствуя, как из груди будто вырывают все органы, или: «Словно бы из меня душу вынимают» — появилась в мозгу бредовая мысль.
— Лиза! — мама была в панике. — Что с тобой?
Ярик взирал на меня с невероятным страхом, в прочем, как и отец.
Вокруг больше ничего не тряслось и не колебалось. Папа уложил меня на постель и тут же бросился бежать, намереваясь позвонить в скорую помощь.
Оказавшись на постели, я свернулась калачиком и схватилась за голову. В мозгу проносилась сотня картинок в секунду, одна страшнее другой. Чьи-то чужие воспоминания, мысли, чувства… Вот только видела я их не со стороны.
Они были словно моими и чужими одновременно. Мне казалось, я схожу с ума, ведь того, что я видела, попросту не могло быть!
— Нет, — простонала я, вскакивая с постели. — Не верю…
— Доченька, лежи! — постаралась вернуть меня на прежнее место мама, но я решительно сражалась с ней.
— Мне надо. Очень надо! — простонала я и, пошатываясь, двинулась к шкафу.
Открыв дверцу и вынув из него дорожную сумку, которую пару часов назад освобождала от вещей, я принялась шарить в ней, заглядывая в каждый кармашек.
— Нету, — прошептала я и бросилась, словно сумасшедшая, к письменному столу.
— Милая, что ты ищешь? — мягко, но с нарастающей тревогой спросила мама.
— Книгу, — судорожно выдвигала я ящики и перебирала листочки. — Книгу! Такую небольшую… в кожаном переплете! Ее написал эльфийский писарь Элиасс… Я помню, что клала ее в сумку!
Ярик судорожно вздохнул, а мама потихоньку подошла ко мне и положила руку на плечо.
— Давай ты поищешь ее завтра, хорошо?
Говорила она со мной спокойно и убедительно. Так говорит с психически-неуравновешенным пациентом врач.
— А сейчас вернись в постель, дорогая. Прошу тебя!
— Нет! Мне нужно! Нужно ее найти, — схватилась я за волосы. — Я должна… Если не найду, значит, я попросту схожу с ума, — подняла я на маму глаза, полные слез.
В голове, словно лампочки на новогодней гирлянде, одно за другим загорались новые, чудные и будто бы не мои воспоминания. Лица одногруппников, а также все события последнего месяца, проведенного горах… Все меркло и истончалось!
Я в страхе помотала головой. Глаза мамы округлились до невероятных размеров, а я принялась лихорадочно соображать.
— Что еще…что еще? — спрашивала я саму себя. — Какое доказательство…
Я уселась на пол и с отчаянием уставилась перед собой.
— Ну конечно! — хлопнула я себя по лбу. — Где мой рюкзак? Где рюкзак?!
Ярик с опаской выбежал и через секунду вернулся с рюкзаком. Он осторожно подал его мне, держа двумя пальцами, словно он был взрывоопасен. Я выхватила его из рук брата и спешно дернула бегунок молнии, едва не вырвав его с корнями.
Перевернув сумку вверх тормашками, вывалила все ее содержимое на пол и принялась с остервенением разгребать руками всякое барахло, стоя на коленях.
— Вот, — дрожащими от волнения руками, схватила я свой небольшой блокнотик, в котором порой рисовала развлечения ради.
Попыталась открыть его, но пальцы, словно онемев, не слушались. Издав яростный рык, я из последних сил собрала всю волю в кулак и разлепила непослушные листки. Потом еще и еще…
— О нет, — простонала я, откидывая блокнот, словно ядовитую змею.
— Лиза, что там? — осторожно подошла мама.
Но я захлебнулась в рыданиях. Я ощущала как боль, не физическая, а иная, душевная, кружит надо мной, и словно птица-падальщик только и ждет удобного момента, чтобы наброситься, вгрызться, вживиться в меня.
Ярослав аккуратно нагнулся и поднял злополучный блокнот.
— Что там, Ярослав? — уставилась с тревогой на парня мама.
— Не знаю, — протянул Ярик. — Мужик какой-то…
Он развернул изрисованные мной листочки, и я вновь увидела его.
Того, кто вопреки всем своим обещаниям, покинул меня. Того, кто нарушил данную мне клятву… Я вновь увидела его тонкие правильные черты лица, красивый разрез глаз, темные волосы до плеч, собранные на эльфийский манер.
Теперь я вспомнила. Вспомнила все до мельчайших подробностей. Вспомнила все то, что меня попытались заставить забыть.
— Кто это, Лиза? — спросила мама, но ответить я не смогла, ведь вновь утонув в отчаянии, зарыдала, сотрясаясь всем телом.
Эпилог
Экипаж неспешно катил по вымощенной камнем дороге, мерно подскакивая на ухабах. Лошади негромко фыркали и стучали копытами: цок-цок…
Цок-цок: вторили лошадям капли дождя, барабаня по крыше экипажа.
«Ненавижу эти проливные дожди… — вяло думал темноволосый мужчина, сидящий у окна и с безразличием глядящий вдаль. — То ли дело снег! Чистый, холодный. Он погребает под собой всех и вся, скрывает все изъяны и недостатки…»