Связующие узы
Шрифт:
– У нас сегодня утром было самое настоящее чаепитие, – сообщила Меган судье, – как у Алисы с Безумным Шляпником.
– И ты была Шляпником? – спросил Грант.
– Конечно, нет.
– Значит, ты была Соней?
– Нет! – рассмеялась Меган.
Грант почесал затылок и сделал вид, что находится в полном замешательстве.
– Так кем же ты была в таком случае?
– Алисой!
– Алисой? Алиса же была маленькой хорошенькой девочкой, а ты такая большая. Как ты могла быть Алисой?
– Я не большая! – запротестовала Меган. "Дядя
Когда Меган принесли десерт, Керриган-старший предложил мужчинам перейти в патио – подышать свежим воздухом.
– То, что произошло с Гарольдом Тревисом, просто чудовищно, – сказал Уильям, никогда не заводивший разговоров на неприятные темы за обеденным столом.
– С Джоном Дюпре никогда сладу не было. Вы даже не представляете, как с ним настрадались его родители, – сказал Бертон Роммель, худощавый мужчина атлетического сложения, у которого в пятьдесят два года в черных волосах не было заметно и следа седины.
– Вы их хорошо знаете? – спросил Тим.
– Достаточно, чтобы понять, как они страдали.
– Все потрясены, – заметил Харви Грант.
– Я слышал, что губернатор собирается назначить Питера Каултера на место Гарольда, – сообщил Уильям.
– Не староват ли Каултер для этого? – спросил Тим.
– Вот именно, – ответил Уильям. – Его задача состоит только в том, чтобы занять место. С ним расплачиваются за верную службу партии. Пит будет сидеть в кресле сенатора всего год, потом он спокойно уйдет на покой. Пит – безопасная кандидатура, он не способен ни на какие безрассудства, и время, проведенное в должности сенатора, станет превосходным украшением для его некролога.
Бертон Роммель пристально посмотрел на Тима:
– Послушай, Тим, я ведь не случайно попросил твоего отца пригласить меня на обед. То, что случилось с Гарольдом, – настоящая трагедия, но мы не можем себе позволить зацикливаться на ней. Мы потеряли кандидата в президенты и уж тем более не имеем права потерять и место в сенате. Партии нужен человек с безупречной репутацией, который смог бы участвовать в выборах в следующем году.
Тим не сразу понял, на что намекает Роммель.
– Вы хотите, чтобы я выставил свою кандидатуру в сенат? – спросил он не поверив ушам.
– Тебя удивит, Тим, та поддержка, которую тебе окажут избиратели.
– Я польщен, Берт. И не знаю, что ответить.
– Никто и не ждет от тебя ответа здесь и сейчас. До выборов еще целый год. Подумай. Обсуди с Синди. А потом позвони мне.
К радости и великому облегчению Тима, Харви Грант сменил тему разговора, переведя ее на последние футбольные новости, а Роммель с Уильямом закурили сигары. Когда Роммель и Грант решили, что они слишком надолго оставили дам в одиночестве, все направились назад в обеденный зал. Тим последовал за ними.
– Сын, одну минутку, – сказал Уильям. Тим повернулся к отцу. – Ты ни в коем случае не должен отказываться от возможности,
– Так я же совершенно не разбираюсь в политике, папа. Я там облажаюсь.
– Научишься.
– Мне придется большую часть времени проводить в Вашингтоне, вдали от Меган.
– Не глупи. Они последуют туда за тобой. Синди и Меган понравится в Вашингтоне. Ты получил отличный шанс, Тим. Такими возможностями не разбрасываются.
Между строк читалось: "То есть не поступают так, как ты поступил со всеми остальными своими блестящими шансами".
– Я серьезно обдумаю предложение, – сказал Тим, чтобы успокоить отца. – Это ведь весьма значительный шаг.
– Конечно. И возможность, которая больше никогда не представится, если ты от нее откажешься.
Мгновение они стояли молча. Затем Уильям слегка коснулся рукой плеча сына. Неожиданный знак отцовской любви застал Тима врасплох.
– Мы не всегда хорошо понимали друг друга, сынок, – сказал Уильям, – но ведь я желал тебе только добра. Если ты примешь решение участвовать в выборах, я приведу в действие все свои связи, чтобы помочь тебе победить, и, конечно же, обеспечу всю необходимую финансовую поддержку.
Тима это потрясло. Уже много времени прошло с тех пор, как его отец в последний раз так явно демонстрировал свои чувства к нему.
– Я очень ценю твою заботу, отец. – Комок подкатил к горлу Тима.
– Ты ведь мой сын. Не упусти такую возможность. Подобный шанс сделать что-то по-настоящему значимое для своей страны представляется раз в жизни. Ты справишься, Тим. Я же хорошо знаю, из какого ты теста. Ты справишься.
Тим развешивал свою одежду в шкафу, когда Синди вернулась в спальню из детской, уложив Меган.
– У тебя, наверное, есть какие-то новости? – спросила она с шаловливой улыбкой.
– Новости? Относительно чего?
– Когда вы, ребята, ушли в патио, Люси Роммель сообщила, что Берт хочет поговорить с тобой о чем-то очень важном.
– Берт предложил мне выставить свою кандидатуру на место Гарольда Тревиса.
Лицо Синди озарилось улыбкой.
– О, Тим! Потрясающе!
– Да, но... я не знаю...
– Не знаешь чего?
– Все это слишком неожиданно. И я вовсе не уверен, что мне нужно ввязываться.
– Ты серьезно? Как тебе вообще в голову могла прийти мысль отказаться от такого предложения?!
Тим услышал, как взволнована Синди, и почувствовал первые признаки боли в животе.
– Я не уверен, что справлюсь, Синди.
– Ты справишься, без сомнения, справишься. Ты не глупее Гарольда Тревиса, ты намного умнее его. Тебе представляется единственный шанс в жизни сделать что-то по-настоящему значимое. И подумай, как это повлияет на Меган. Она будет гордиться тобой. И с кем только мы не познакомимся...