Swvswh40k
Шрифт:
Стальной голос Магоса Протея был бесстрастен, но его слова несли тревожную весть.
– Генераторы пустотного щита перегружены. Охлаждающие контуры не справляются. Во избежание необратимых термических повреждений система была отключена. Повторное включение возможно только через двадцать минут. За это время система терморегулирования сможет вернуть температуру в рабочий диапазон.
– Если им ещё будет, что возвращать. Старший артиллерист, что с нашими орудиями?
– Перезаряжаются, сэр. Сможем дать следующий
– Вражеская авиация?
– Изменила курс, сэр! Они пытаются зайти со стороны днища!
– Как только они окажутся в зоне поражения наших зениток, открывайте огонь!
– Есть, сэр!
– Доложить о текущих повреждениях!
– Мы получили уже восемь попаданий, но наша броня выдержала!
– Отлично, тогда мы успеем разделаться с ними раньше, чем они с нами.
– Пожар в торпедном отсеке! Получено несколько попаданий из неизвестного оружия! Погибло около ста человек! Разгерметизации нет!
– Пожарную команду в торпедный отсек, быстро! И что это за орудия такие, что не пробивают броню, но убивают?
– Это ионные орудия, капитан. В архивах Марса есть упоминания об использовании такого во времена Золотого Века. Основано на создании узконаправленного потока ионизирующего излучения высокой мощности. В основном применяется для вывода из строя защитных полей и электроники. Иногда используется для поражения живой силы. Вызывает сильные ожоги. Обладает достаточно большим заброневым эффектом. Одной из особенностей данного вида вооружений является...
– Довольно лекций, Магос! Просто скажите, это оружие опасно для нас?
– Безусловно, капитан. Как и другое оружие, применяемое нашими врагами.
– Но ведь броня держит их попадания!
– Только некоторое время. Судя по данным наружного наблюдения, наша бронезащита быстро деградирует под воздействием вражеского огня.
Магос активировал несколько рун на пульте одним из своих механодендритов, и на одном из экранов, справа от центрального, возникло изображение. Пикт-камера, установленная на боковом стабилизаторе, показывала вид на правый борт.
Вот очередной вражеский снаряд попадает в корпус. Вспухает облако взрыва, но на мостике он не ощущается никак.
– И что вы хотели мне этим показать?
– Обратите внимание на последствия этого попадания. Видите, какой кратер образовался всего от одного снаряда! По моим прикидкам, достаточно всего трёх попаданий в одну точку, чтобы пробить наш корпус.
– Тогда почему они не нанесут их?
– Это не их текущая цель. Они бьют по нашим башням ПВО.
– Хитрожопые твари! Они расчищают дорогу для своих бомбардировщиков! Сколько зенитных орудий они уже уничтожили?
– На данный момент суммарно из строя выведена одна четверть башен ПВО правого борта.
– Понятно, их авиация зайдет со стороны днища, чтобы не попасть под огонь своих же орудий. Которые к этому моменту уже подавят наши зенитки. И тогда они нас просто разбомбят. И при этом уйдут безнаказанными!
– К чему все эти слова, капитан?
Даже рассказывая своим кадетам очередную поучительную историю, комиссар Лютик не терял бдительности. И теперь не сводил глаз с Аргоса, выискивая в его поведении, жестах и словах признаки некомпетентности, трусости или предательства. Всего того, что карается смертью. А выносит этот приговор всего один человек. Судовой комиссар.
– Я анализирую ситуацию, комиссар. И я уже принял решение. Всем постам ПВО! Открыть заградительный огонь! Поставьте на пути вражеских бомбардировщиков стену из огня и стали!
– Есть, сэр!
Экран, показывавший до этого многострадальный правый борт, теперь отображал данные ауспексов систем ПВО. Они отображали волну вражеской авиации. Плотную, состоящую из почти одинаковых машин, точное число которых невозможно было определить в мельтешении постоянных манёвров. До них ещё добрая тысяча километров. А на такой дистанции прицельный огонь зениток попросту невозможен.
Поэтому огонь ПВО накрывает целый квадрат на пути вражеских машин. Тут уже работает не прицел, но вероятность. Лёгкий крейсер - это не линкор, чьи зенитки способны создать столь непреодолимый огненный вал, что шанс прорваться через него стремится к нулю, но всё же хоть что-то уже лучше, чем ничего.
– Прямое попадание в торпедный отсек! Разгерметизация!
– Изолировать отсек! Пошлите команду в скафандрах для восстановления боеспособности! Что с пожаром?
– Пожар потух при разгерметизации!
– Хоть одна хорошая новость. Как скоро можно будет запустить торпеды?
– Не раньше, чем через час, сэр!
– У вас есть полчаса!
– Вас поняли, сэр!
– Орудия главного калибра заряжены и готовы к бою!
– Цель - вражеский флагман!
– Есть захват цели, осуществляю сопровождение.
– Старший артиллерист, открыть огонь!
– Первый, пли! Второй, пли! Третий, пли!
Снова старший артиллерист перебирал номера макропушек. Снова заработали маневровые двигатели, удерживая корабль на курсе. Снова черноту космоса прочертили огненные стрелы снарядов. Но на этот раз они нашли другую цель.
– Всю энергию на Щиты!
– Капитан Ропп начал действовать, раздавая приказы. Ведь он же был командиром судна, хоть и подчинялся командору Элезу. А пока Мидлон неподвижно сидел в своём кресле, глядя на голоэкран, мостик ожил, выполняя полученные приказы.
– Попробуйте перехватить торпеды тракционным лучом! И ещё...
– Сэр, попадание!
Пол заметно вздрагивает. Этот толчок выводит из оцепенения командора. Он выскочил из своего кресла, и бросился к главному голопроэктору, на ходу раздавая приказы.