Сядьте на пол
Шрифт:
Конечно, они не проговаривали это словами. Просто вывели опытным путём. В процессе столкновений вырабатываются правила, порождающие более выгодную для обеих сторон динамику. Один начинает свою игру; другой, заметив это, может начать делать то же самое — но в этом случае часто возникают конфликты за общий ресурс, и игра портится. Другой вариант: заняться собственной игрой в одиночку. Но так скучно. Между этих двух невыгодных крайностей, в процессе перебора ролей, и возникает совместная игра без банальной пузомерки.
«Ева с Машей заходят на кухню. «Спасибо, милый олень!», говорит Ева, и я понимаю, что передо нами Герда. На роль
— Что-то Кай мне не отвечает. Ну тогда поехали дальше, милый олень!» (сентябрь 2011)
«Лёва стал заядлый режиссер: рассказывает всем, что надо говорить и делать в игре. Причём видно, что его прёт сама история, которую он создаёт, даже без особого реквизита. Обижается, когда вместо «рольной» игры ему предлагают настолку.
— Лёва, сыграем в китайские шашки?
— Нет, я хочу нормальную человеческую игру!
Но иногда идёт на компромиссы: вчера почти час играли с Евой в настолку «Майя». Лёва согласился с условием, что это как будто охотники пришли на привал и там играют». (декабрь 2014)
С появлением совместных игр конфликты моих младших не закончились. Но когда знаешь об их умении договариваться самостоятельно, гораздо легче перенести внимание с «конфликта вообще» на конкретные условия и факторы, которые мешают правильной игре.
Можно предположить, что совместная игра будет возникать чаще, если детям уже знакомо удовольствие коллективных игр и их разнообразие. Казалось бы, в этом нет недостатка: книги и кино, детские площадки и игротеки дают множество сценариев. Но какие из них выбирают сами дети, а какие поощряют родители?
«Когда Киту было 4 года, он по утрам частенько рисовал или склеивал что-нибудь удивительное. У Евы и Лёвы тоже наметилось утреннее творчество, но на свой лад. Позавчера они с утра решили покрасить волосы Лёвы с помощью какао. Поиграли в таком виде, потом помыли его, и только потом сообщили об этом маме, которая спала.
А я задумался: что если такие совместные «достижения» вообще непонятны родителям? У меня вот не было старшей сестры. Мои достижения детства — это именно индивидуальный зачёт: рисунки, постройки. А у них получаются новые роли, новые отношения как результат. А ты этого не понимаешь, считаешь какой-то глупостью и раздражаешься». (май 2014)
С другой стороны, можно заметить, что самые популярные игры без внутренних конфликтов — это истории про столкновение «своей команды» с внешним миром. Особенно если родитель в качестве играющего режиссёра соглашается сыграть самую неприятную роль — ну, того самого «внешнего мира»:
Лея, не бей брата! Люк, не кусай сестру! С маской и чёрным халатом я вступаю в игру. Милости не ожидая, зло воплотив сполна, объединяет джедаев Тёмная Сторона. Ссоры забыты разом — все в атаку, бегом! Дружные без приказа перед общим врагом. ЛеяПро необходимость общей внешней цели я уже писал: к сожалению, таких задач нет ни у детсадовских групп, ни у школьных классов. В семейном коллективе ситуация более тонкая. Нам везде рисуют образ хороший семьи как надежного убежища, где ребёнок всегда должен находить любовь и понимание. Однако подобные семьи формировались именно общностью задач — защита своей земли и дома, поддержка домашнего хозяйства, семейный бизнес, династические профессии. Есть ли такой «клей» в современной семье? Есть ли у неё общие задачи столкновения с внешним миром, в решении которых принимают участие все члены семьи?
Внутренние конфликты гасит даже небольшая «общая атака». Дети могут стать очень дружными во время приготовления обеда или ремонта забора на даче. Даже совместное делание уроков улучшает отношения — как противостояние «общей угрозе» школы. Подозреваю, что именно по этой причине некоторые родители помогают детям слишком рьяно, то есть делают за них домашки и онлайн-олимпиады; это нелогично с точки зрения развития ребёнка, но вполне понятно как совместная борьба против внешней системы. Таким родителям стоило бы (хотя бы из любопытства) вывернуть свой сценарий наизнанку: вместо «помощи бедному ребёнку» предложить ему игру «Хочешь мне помочь?» Тоже совместная борьба, но с гораздо большей пользой для участников.
«Две недели назад, когда я лежал с простудой, Ева принесла мне перекусить, и была заметно довольна этим своим достижением. А в эту субботу я решил просто поспать подольше. Слышу, подкрадывается и спрашивает: "Папа, ты опять заболел?" Уже по голосу чувствую, что надо ответить положительно. Пробормотал, мол, сам не знаю…. "Тогда мы с Никитой приготовим тебе яйца пашот!", говорит Ева, и даже не дослушав меня, бежит на кухню. Может, надо почаще прикидываться больным?» (декабрь 2015)
Но это редкие случаи, когда общая задача есть. На самом деле, и моей семье, и многим другим современным семьям очень не хватает таких задач. Либо задачи есть, но не хватает умения включать детей в процесс совместного решения.
Кстати, множество психологов игнорируют этот вопрос, предпочитая модель «сферической семьи в вакууме», где разобраться с внутренними конфликтами предлагается с помощью внутренних же методов. Обложка книги Адель Фабер и Элейн Мазлиш «Братья и сёстры: как помочь вашим детям жить дружно» сообщает нам, что её авторы — самые известные в мире специалисты по общению с детьми; книга заняла первое место в рейтинге New York Times, издана тиражом более 3 миллионов экземпляров на 23 языках [73].
Что же советуют Адель и Элейн по поводу конфликтов братьев и сестёр? Признать и выразить чувства и желания детей словами. Научить их самих выражать свои чувства словами, рисунками или битьём подушек, а не дракой. Не сравнивать детей и не навязывать им однообразные внутрисемейные роли. Сосредоточиться на их индивидуальных потребностях и поощрять их индивидуальные способности. Не диктовать свои решения конфликтов, а предлагать детям искать решение самостоятельно.
Вот и всё. Звучит разумно, но получается, что основные рецепты «семьи в вакууме» сводятся к искусству разговаривать. В книге Фабер и Мазлиш полностью отсутствует идея совместной деятельности!