Сыграем любовь
Шрифт:
Если у него вообще получится поговорить с Мэри.
Дверь в квартиру открыл мужчина средних лет с заметной сединой на темных волосах. Военная выправка, короткая «полицейская» стрижка. Отец Мэри встретил гостя в своем доме неприветливым взглядом. И молчаливо.
«Тут даже генетическую экспертизу проводить не надо», — подумал Дерек, не моргая, в ожидании, когда мистер Уилсон закончит мысленно препарировать его. Мэри тоже так смотрела, когда была чем-то недовольна. Будто обладала способностью забираться в мозг, и технично раскапывала в твоем сознании самые грязные тайны. А после непременно делала неправильные выводы.
— Мистер
Хватка отца семейства была крепка, впрочем, как и у Дерека. Несколько секунд двое оценивали друг друга, поле чего мистер Уилсон отошел с прохода. Приглашать не стал, четко демонстрируя свое отношение.
— Донна? — окрикнул мужчина. — Позови Мэри.
— Я бы хотел поговорить с ней наедине, — уточнил Брэдфорд.
Мистер Уилсон поджал губы. В точности как это делала Мэри, если предпочла бы оспорить услышанное.
— Не смею мешать. Пойду пока ружье почищу.
— Гарольд! — из-за угла вынырнула миниатюрная женщина. С русыми волосами, легкими, едва заметными морщинками в уголках глаз. У нее был тот же овал лица, что и у Мэри, они с дочерью вообще очень похожи внешне. — Он шутит, — заверила миссис Уилсон.
— Нет, — отрезал глава семейства уже из другой комнаты.
— Мэри, к тебе пришли! — Дерека крик женщины несколько застал врасплох, мужчина вздрогнул. — Может чая?
— Спасибо, не стоит, — вежливо отказался Брэдфорд. Очевидно, что в этом доме ему не слишком рады, и так как он понятия не имел, как сложится разговор с Мэри, не желал кого-либо лишний раз напрягать.
— Проходите, вторая дверь слева.
Найдя нужную комнату, Дерек тихо постучал, прежде чем зайти. Тонкая фанера задребезжала даже от легкого касания.
— О… мой бог…
Дверь распахнулась, только ее открыла не Мэри.
Дерек уже подумал, что ошибся комнатой, посмотрел в коридор, проверяя — правильно ли посчитал двери.
— Вы мистер! — начала грозную тираду незнакомка, ткнув блондина указательным пальцем в грудь. — Да как тебе хватило наглости явиться в этот дом!
От восторженного удивления в голосе не осталось и следа. Девушка продолжала тыкать Брэдфорда, но что-то ее прикосновения больше смахивали на попытку ощупать мышцы.
— После всего, что ты устроил! Да как ты по ночам спишь? Думаешь, можешь заявиться сюда, и снова…, - брюнетка продолжала ругаться, пока ее не одернул знакомый голос:
— Клэр. Хватит.
Девушка по имени Клэр прищурилась, но свой пыл все-таки сбавила. Она взяла с письменного стола блокнот, ручку и начала что-то поспешно строчить.
— Даже не думай его прощать, — распорядилась Клэр, бросив фразу через плечо. Оторвав листок, она сложила его надвое, после чего провела рукой по паху Дерека, от чего у мужчины пропал дар речи. Самым бессовестным образом девушка нащупала его член, ласково погладила по всей длине, а затем запихнула в карман актера сложенную бумажку.
— Позвони мне, — произнесла Клэр одними губами, покидая комнату.
«Гостеприимство, однако», — сглотнув ком в горле, подумал Дерек.
Мэри сидела на кровати, сутулилась и, не моргая, взирая на блондина исподлобья.
Брэдфорд быстро осмотрелся. Комната была совсем детской. Розовые обои, односпальная кровать с покрывалом в цветочек, письменный стол с множеством блестящих надписей и цветными наклейками. В такой обстановке девушка казалась еще миниатюрнее, словно ребенок. На ней опять были надеты бесформенные шмотки, на несколько размеров больше, от чего тело Мэри смотрелось болезненно исхудавшим.
Под тяжелым взглядом девушки Дерек чувствовал себя не в своей тарелке. Разговор и так предстоит не из легких, и Мэри ничуть не облегчала задачи.
Более отчужденной она уже не могла стать. Брэдфорду столько времени потребовалось для того, чтобы Мэри раскрылась для него, вылезла из своего кокона. И он все просрал. Глядя на девушку сейчас, Дерек понимал — она не подпустит в себе. Забилась в свою раковину, хоть клещами вытягивай.
Стоит отдать должное. Блондин восхищался этой женщиной. Ее решительным поступком. Не каждый сможет послать на хрен тех, кто обещает тебе большие прибыли. На самом старте своей карьеры, Дерек и думать не смел возразить хоть что-нибудь тем, кто дает ему работу. Голые съемки — пожалуйста. Сыграть расиста? Спорно, но что делать? Прожить две недели под мостом, чтобы лучше вжиться в роль, избавиться от волос, набрать или сбросить треть собственного веса. Все, чего бы не требовали режиссеры. Это сейчас у него есть имя, положение, деньги, позволяющие… например, отстранить Трумэна от проекта за слова, что он адресовал Мэри. Девушка же отстояла свою позицию, не имея ни гроша за душой.
Блондин уселся на край крутящегося стула, одна ножка которого чуть треснула и под весом мужчины заскрипела. Кресло пошатнулось, но удержало седока.
— Ты должна вернуться, — гложущая тишина должна была прекратиться. Дерек выдавил из себя слова, по-прежнему гадая, какие из аргументов подействуют на Мэри. И не был уверен, что такие вообще существуют. Запугивать судами не хотел. Тем более что студия на это вряд ли пойдет. Делу это не поможет, денег не вернет, да и новый скандал никому не нужен. Особенно учитывая, что Дерек станет не единственным, кто примет сторону Мэри в судебном разбирательстве. В ЭлЭй хватает друзей, которые вникнув в положение девушки, поднимут такую волну общественного возмущения, что утонет не один студийный гигант.
Деньги? Дерек не был уверен, что это сильный козырь. Давить на жалость?
— Понимаю, тебе не хочется…
— Хорошо.
Мужчине показалось, что он ослышался. Читать по Мэри было невозможно, она словно чистый белый лист. Ни единой эмоции, ни один мускул на лице не дрогнул. Отдельная загадка — как работает ее мозг, что толкает принимать те или иные решения. Дерек не привык к этому. Ему было проще, когда Сара взрывалась, кричала, выплескивала все, что творилось в ее голове. Он ненавидел это, но хотя бы понимал.
Мэри же умела пытать. Причем изощренно. Своим молчанием.
Своим сбивающим с толка ответом.
Одним словом она обрубила всякие варианты диалога, которые Дерек так тщательно продумывал, прежде чем сюда прийти.
Но не гнала. Это ведь хорошо?
Не обвиняла. Не спорила.
Молчала, испытывая своим взглядом.
«Давай же… скажи хоть что-нибудь», — мысленно взмолился Дерек. Это невыносимо. Все прошедшая неделя была невыносимой. Мэри исчезла, твердо намереваясь исполнить обещание уйти. Студия бушевала, требуя уладить скандал до тех пор, пока пресса не пронюхала. Репортеры преследовали, не отступая ни на шаг.