Сыграем в прятки?
Шрифт:
«Документы» мадам Николенко, тоже вынутые из сумки, легли рядом с долларами.
Сергей Иванович внимательно просмотрел их и вопросительно поднял брови.
— Марина говорила мне, что компромат, мягко говоря, никакой, но я этого сказать не могу. Тут есть за что зацепить как минимум двух человек. А возможно, и всех троих.
— Вы имеете в виду, — стала уточнять я, — если Владимир Иванович не знает про прошлое своей жены, то в сокрытии фотографий заинтересована она…
— Да-да, а если сам Карманов знает об этом — и скорее всего так оно и есть, — то они оба могут
— А кто ж третий?
— А вы, Ольга Юрьевна, не думали, что это может быть их дочь?
Я эту мысль не приняла, потому что уже познакомилась с Ириной.
— Сергей Иванович, а как насчет политики? — спросила Маринка.
— И это возможно, — подтвердил Сергей Иванович, — если предположить, что нападение на Николенко не случайно, то одна из этих причин уже начала действовать.
— А доллары? — напомнила я. — Они у меня появились после концерта…
— Или во время него, — уточнил Сергей Иванович.
— А это важно? — спросила я его.
— Мы не знаем точного времени посещения нашей редакции незваными гостями. Если предположить, что это случилось во время концерта, то они, не обнаружив компромата, могли успеть доложить об этом, и в результате вы получили эту сумму.
— Сколько там всего? — наконец не выдержала и спросила Маринка.
— Ровно десять тысяч, — ответила я и возразила Сергею Ивановичу: — Кроме Маринки и Виктора никто не знал о том, что я иду в театр. Я и сама не знала приблизительно до трех часов дня. Так быстро организоваться, подготовить деньги, найти фотографию и быть уверенным, что обязательно удастся мне все это незаметно подложить… Ваша версия не проходит, Сергей Иванович. И при чем здесь портрет Карманова с его телефонами? Чтобы я не сомневалась, от кого деньги, и позвонила с целью выразить свою искреннюю благодарность? Нет, не получается. Просто ерунда какая-то.
— Да, — задумчиво проговорил Сергей Иванович, — портрет действительно озадачивает. А знаете, на что это больше всего похоже? На ориентировку для киллера. А деньги — на аванс для него же. — Кряжимский скупо улыбнулся и пошутил: — Вы, Ольга Юрьевна, случайно не подрабатываете на стороне?
— Не смешно, — сказала я.
— Вот именно, — подхватила Маринка, — Ольга не киллер…
— И не глава банды киллеров, — закончила я. — Этого даже самые упорные злопыхатели не смогут про меня сказать. Ладно, дело ясное, что дело темное. — Я поставила чашку на стол. — Пойду пообедаю с одним знакомым адвокатом. Может быть, узнаю что-то новое.
На деловую встречу с Фимой Резовским я немного опоздала, но не выходя за рамки приличий. На какие-то пятнадцать минут. Я считаю, что легкое опоздание для дамы как раз и является самым что ни на есть приличным поведением.
Кафе «Арфа» располагалось в самом начале нашего проспекта на первом этаже старого купеческого особняка. Мне нравилось это заведение. Оно имело свой стиль и свою особую атмосферу. Визитной карточкой кафе была постоянно играющая тихая музыка, в которой часто солировала арфа. Это придавало милое очарование всему заведению. Правда, кормили здесь средненько, как и в большинстве других кафешек. Поэтому в «Арфу» можно было ходить только для общения.
Фима терпеливо ждал меня, сидя в одиночестве за крайним столиком слева и читая газету.
— А вот и я, — доверительно сообщила я, присаживаясь напротив Фимы.
— Привет, — улыбнулся он, откладывая газету в сторону. Фимочкины руки нырнули под стол и через секунду вынырнули обратно, вынося на свет божий красную розу.
— Это тебе, — улыбнулся он, — от меня, — как истинный юрист конкретизировал Фима, не признавая двусмысленных формулировок.
— Спасибо, — поблагодарила я его, — это очень мило. А в честь чего такая галантность?
— Я ведь шел на свидание. — Фима скромно потупил свои масленые глазки, но тут же пришел в себя и помахал рукой официантке.
— На свидание… — уважительно протянула я. — А с кем?
Фима застыл с поднятой рукой, затем, вздохнув, посмотрел на меня с бесконечной усталостью.
— Уже не помню, — признался он и с сожалением посмотрел на розу. — Кофе с булочками будешь?
— Ты не настаивай сразу на всем, — сказала я, и густые Фимины брови поползли вверх, а нижняя губа вниз.
— Как это? — тихо спросил он.
— Сначала — просто кофе, а если все будет нормально, то можно и о булочках подумать. Но только потом, если расположишь к себе даму.
Фимочка еще раз вздохнул и повторил мой заказ подошедшей официантке.
— Ты о чем-то хотела поговорить? — попробовал догадаться Фима и на этот раз попал в яблочко.
— Да.
Я раскрыла сумочку и достала три фотографии танцовщицы.
— Посмотри, пожалуйста, и сделай заключение.
Фима взял фотографии, изобразил на лице профессиональный скепсис и внимательно изучил их.
— А ничего бабешка, — нехотя признался он. — Талия чуток поплывшая, зато мягкая, под лифчик, похоже, поролона напихала, зато форма приятная для глаз… Ну и перья, конечно, просто классные. Как ты думаешь, они настоящие? А волосы свои или парик?
Фимочку я знала не один год, поэтому и не обратила внимания на его ядовитые замечания. Как я поняла, у него сорвалось свидание с какой-то прекрасной незнакомкой, и Фиме нужно было оклематься и прийти в себя после пережитого огорчения. Я протянула ему следующую фотографию, ту самую, на которой был снят он вместе с Ниной Петровной в кафе. Взгляд Фимы на какую-то секунду стал растерянным, потом в нем появилась жесткость. Но он попытался скрыть перемену своего настроения все за тем же трепом.
— Ну, это совсем другое дело, — обрадованно произнес он. — Да ты только посмотри, какой импозантный мужчина здесь изображен, а? Какой взгляд, какое благородное лицо! Прическа, правда, дыбом, но это уже стиль, и ничего тут не поделаешь… Но, если выбираешь себе любовника или бойфренда, лучшей кандидатуры и пожелать нельзя. Это я тебе говорю доверительно и доброжелательно… Тебе, собственно, что надо-то? — Он наконец успокоился и перешел в наступление.
Фима сделал глоток кофе и, сложив фотографии стопочкой, пододвинул их мне.