Сын архидемона
Шрифт:
– Аутодафе!!! – взревел я, шарахая камнем по голове яцхена. По хрустящей от жара, прогоревшей насквозь голове. Она и без того уже практически рассыпалась – мой удар проломил хитиновый череп и разбрызгал в кашу мозг. Все. Теперь совсем все. После такого не оживет даже яцхен.
Стараясь не глядеть в сторону полыхающих совсем рядом молний, я устало сел
Похоронить его, что ли?
На секунду мне пришло желание последовать совету покойного и схарчить его. Соблазн немалый, кто спорит. Стать архидемоном. свалить из этого мира. может быть, достать из коробочки Пазузу и набить ему морду.
Я тряхнул головой, прогоняя дурацкие мысли, взял плоский камень и принялся копать яму.
Прошло восемь дней. Я лежал на траве, глядел в небо и тихонько читал заупокойную молитву. Отпевал самого себя. Я еще не умер, но мне явно осталось недолго. Я почти уверен, что это все из-за той чертовой мухи. Довольно обидно пройти через столь многое, победить в единоборстве непобедимое чудовище и отбросить коньки из-за какой-то тропической заразы. Быть побежденным ничтожным насекомым, которое может раздавить даже ребенок. Но ничего не поделаешь – все так, как есть, и этого уже не изменить.
Последние два дня я ничего не ел. У меня уже просто не было сил подняться и добыть хоть чего-нибудь. Ноги онемели. Да и руки тоже не двигаются. Кожа стала смертельно бледной, шея чудовищно распухла, а изо рта течет мерзкого вида пена. Я с трудом могу пошевелить языком. И вообще хреново себя чувствую. Зато в голове удивительно ясно и светло.
Ковчежец с Пазузу лежит рядышком. Запечатанный в нем архидемон не перестает браниться и поносить меня на чем свет стоит. Теперь я не смог бы освободить его, даже если б захотел.
– Сволочь ты, – озлобленно бурчал Пазузу.
– Сволочь. Ну да ничего, рано или поздно сюда кто ни будь явится. Рано или поздно я освобожусь.
– Луфе пона – промямлил я едва ворочающимся языком.
Потом я погрузился в забытье. Уснул и видел сны. Так, не приходя в сознание, я и умер.
Поднявшись в виде бесплотного духа, я некоторое время просто стоял неподвижно. Рассматривал тело безымянного энгаха, в котором провел последний месяц. Третье тело в моей жизни – и, похоже, последнее. Се ля ви.
Сожаления не было. Я не испытывал никакой печали, никакой тоски – всего лишь легкую грусть. Так грустят о старом костюме, прослужившем много лет, но теперь изношенном настолько, что пора менять его на другой. Жаль разве что – похоронить меня некому.
– Ну вот и все. – вздохнул я, поворачиваясь к белому свету.
Этим светом была леди Инанна. В белоснежном платье, с цветами в волосах она светилась совершенно неземным, благословенным светом, от которого не уотелогь отрывать глаз.
– Вот мы и снова встретились, друг мой, – мягко произнесла богиня.
– Рад видеть вас, миледи, – ответил я. – Хотя мне почему-то казалось, что после смерти меня встретит. не знаю. скелет с косой?
– Это все очень индивидуально. На свете существует немало сущностей, исполняющих обязанности Смерти, – и некоторые из них действительно выглядят так, как вы представляете. Но за вами явилась я. надеюсь, вы не против?
– Только за. И куда меня. теперь?
– Именно это вам и предстоит узнать.
За ее спиной распахнулось нечто вроде туннеля из чистого света. Богиня улыбнулась, и я улыбнулся ей в ответ. Похоже, смерть – это еще совсем не конец.
Это только начало.
– Кстати, место Ангела Любви все еще вакантно, – взяла меня под руку Инанна. – Не интересуетесь?
– Надо обмозговать, – ответил я. – Сколько у меня времени на раздумья?
– Все время мира.