Сын Авонара
Шрифт:
Свадьба состоялась в конце лета. Светловолосая девочка тонула в роскошном наряде, который Эвард счел подходящим для его невесты. Она была невысокой и тонкой, с вытянутым худым лицом и огромными, постоянно моргающими глазами. Она ни на кого не произвела впечатления. Я пожелала ей терпения и самостоятельности, похоже, ей нужно и то, и другое.
Томас, разумеется, присутствовал на церемонии, как всегда великолепный и, кажется, нисколько не лишившийся из-за моей глупости расположения Эварда. Он уже семь раз выступал в качестве защитника Эварда, и о нем говорили, будто он непобедим. Когда я столкнулась с Томасом возле стола с напитками,
Второй год правления короля Эварда
Во вторую осень моего «затворничества» мне исполнилось двадцать три. В свой день рождения я рано вернулась домой, чувствуя себя не более одинокой, чем в толпе людей, с которыми я не имела ничего общего. Мне все больше нравилось музицировать, и я решила отметить этот день таким образом. Когда Жуберт открыл мне дверь, он указал в сторону библиотеки.
– Прибыл подарок для вас, госпожа. Я отнес сверток в библиотеку. Я вернусь зажечь лампы, как только повешу пальто.
– Не нужно ламп. Я просто немного поиграю.
Я вошла в темную библиотеку, гадая, кто же из знакомых вспомнил о моем дне рождения. На полированном столе лежал длинный узкий сверток из тонкого зеленого шелка, перехваченный золотой лентой. Сердце бешено заколотилось. На этот раз роза оказалась белой с розовым налетом по краям лепестков, хрустальная капля росы сверкала на ней слезой радости. Я стояла у камина, вдыхая сладкий аромат и упиваясь совершенством цветка, а еще больше – его значением.
– Я не знал, какие тебе нравятся больше, красные или белые, – голос шел из кресла в углу, – а испытав на себе силу спорщиков Виндама, я меньше всего на свете хотел бы вызвать твой гнев, строя беспочвенные предположения. И я подумал, что лучше всего прийти самому и узнать.
Я отвернулась, не обращая внимания на впивающиеся в пальцы шипы, и из тени в углу вышел чародей, подаривший мне в день рождения исполнение желаний.
8
– Эрен, кто ты?
Молодой человек отвернулся. Он не увидел того, что он сделал, и не услышал моего настойчивого вопроса – он в ярости швырял вниз с холма камни.
Я глубоко вдохнула и подошла, чтобы взглянуть на кинжал.
Якопо запричитал:
– Не трогай его! Огонь демонов, Сейри! Там нет никакого разлома, ничего.
– Все хорошо, Яко. Все кончилось.
Но ничего хорошего не было. Глаза меня не обманывали. Лезвие кинжала прочно засело в твердом камне.
– Эрен, – снова позвала я.
Взволнованный и красный, он выронил камни и подошел ко мне. Я указала на нож, он пожал плечами, нисколько не удивленный. Во что, ради всего святого, я ввязалась? Отрицать реальность произошедшего стало еще сложнее, когда Эрен выдернул нож из камня. Никакой отметины на камне, ни трещины, ни царапины, само оружие тоже не поцарапалось и не погнулось.
Тем временем деревья затрепетали от усилившегося ветра, тени заплясали на вершине холма, прогоняя тепло. Послеполуденные летние грозы были обычным
Эрен схватил меня и Яко за руки и, прежде чем мы успели запротестовать или задать вопрос, потащил нас обоих вниз по склону под деревья, грубо толкнул в густой кустарник, не позволяя заговорить. Я сжалась в комок, и вскоре весь мир сконцентрировался в пыльных ветках у меня под носом и мускулистых руках Эрена, вжимающих меня в куст. Всем существом я ощущала угрозу. Время завязалось в узел. Ветер нес запах дыма и пепла, запах давящего душу одиночества…
Камень свалился с души, я спиной ощутила, что тень ушла. Солнечный луч проник сквозь листву, слепя глаза. Неподвижный воздух снова, как обычно, был наполнен запахом горячей хвои и сухих листьев; затрещала, взволновав остальных птиц, сойка. Мы с Якопо заговорили разом.
– Эрен, что это было?
– Что это за безумие, Сейри?
Я ни разу не видела, чтобы Якопо боялся.
– Не знаю, Яко, – ответила я. – Не знаю. Обеспокоенный Эрен не обратил внимания на наш вопрос, он звал нас вниз, к дому, часто оглядываясь на вершину холма. Я не собиралась ему возражать. Чтобы это ни было, испытать подобное еще раз не хотелось. Но к тому моменту, когда мы вышли на луг к дому, воспоминания о происшествии потускнели, оставив на душе странный осадок. Что же на самом деле за туча заслонила солнце?
Эрен вызывал у меня все больший интерес. Только на одном языке я не пыталась с ним говорить. Я знала всего несколько слов, остальные были давно погребены в глубинах истории, и я была уверена, что никто из живущих на земле не поймет их.
– Эрен, дж'эттанн и дизе?
Хотя он отрицательно покачал головой, его лицо оживилось, до этого момента я не видела его таким. Я произнесла еще несколько слов, некоторые он узнавал, но не все, словно и этот язык он тоже знал лишь фрагментарно. Он хочет сказать, что он не дж'эттаннин или что он не знает этого? Я размышляла, как сформулировать вопрос попонятнее. Оставалось только одно. Я четко сформулировала вопрос в уме, отбросив прочь все посторонние мысли, и сосредоточилась, пока не остались только необходимые слова, выделившиеся, словно каменные колонны посреди пустыни. Тогда я взяла руку Эрена и положила себе на голову, приглашая его жестом, которому научил меня Кейрон, прочесть мои мысли. Он отдернул руку и сердито затряс головой, потом сжатым кулаком быстро застучал по лбу. Значит, он не может этого сделать, но он прекрасно понимает, что я имею в виду.
Я с трудом сдерживала восторг. Восторг, какое странное чувство. Ужас был бы уместнее. Никто не должен узнать об этом, иначе все мы обречены: Эрен, я, Якопо…
Старый моряк сидел на скамейке Ионы рядом с входной дверью, глядя вдаль, крепко сжав широкими ладонями колени. Я села рядом с ним и накрыла его скрюченные пальцы ладонью. Его руки были холодны.
– Яко, прости меня. Если бы я знала, как все обернется, я ни за что не стала бы втягивать тебя в это дело.
– Он действительно может забрать наши души? Там, наверху, он пытался сделать именно это? Зло, Сейри. Я никогда не ощущал такого зла.