Сын Авонара
Шрифт:
– Она сильно дрожала и совсем побелела. Я думала, это просто лихорадка. Но потом она стала во сне хвататься за грудь и плакать от боли, тогда я все поняла. Прошло меньше суток, она потеряла море крови, не знаю, поправится ли. Если бы мы оставили ее на рынке, она бы наверняка погибла. Ты сделал доброе дело, дед.
– Это верно, хотя хлопот нам прибавится. Знатные дамы не ходят в таких платьях по базару, только что родив ребенка, живого или мертвого. Что-то здесь неладно. Лучше бы нам расстаться с ней как можно скорее.
Рука сжала мой ноющий живот, я вскрикнула, выпадая из полусна.
– Тише, тише,
В сером свете надо мной нависало обеспокоенное лицо. В отличие от того доктора в тюрбане оно было наделено телом: маленькая сухая старушка с плохими зубами.
– А вот мой Иона принес тебе кое-что подкрепиться. Полог повозки приоткрылся, впустив скупой солнечный свет и горбатого продавца супа с базара. У старика были тонкие белые волосы и теплые карие глаза; каждый раз, когда он смотрел на жену, казалось, будто он обнимает старушку взглядом.
– Спасибо…
Старики сумели впихнуть в меня немножко похлебки. Пока я ела, они болтали обо всем: о делах на рынке, видах на урожай, о том, что слишком сыро, плохо для ранних хлебов.
– Мы едем на юг, в Данфарри. Пора заниматься посадками. Можем ли мы куда-нибудь завезти тебя по дороге… к каким-нибудь друзьям, готовым о тебе позаботиться?
Я покачала головой. Все наши друзья мертвы. Как и книги, и картины, весь тот маленький круг людей, знавших тайну Кейрона, был уничтожен. Кейрона заставили слушать, как они умирают, один за другим: Мартин, Юлия, Танаджер, Тенни – все, кто был ему небезразличен. Это почти убило его. Его мучители сказали, что он не узнает о моей судьбе, и каждый день ему рассказывали новую ужасную историю. Они понятия не имели, что он умеет читать мои мысли, говорить со мной без слов и всецело погружаться в мою любовь так, чтоб стало безразлично то, что они творили с его телом. До самого конца, до костра.
Я не хотела сделать тебе еще больнее, – покаянно произнесла старушка. – Ты останешься с нами, пока не поймешь, что тебе нужно, дитя. Старый Иона и Анна помогут тебе, не обращай внимания на нашу глупую болтовню.
– Месть – мое право, – произнесла я. – Мой долг… но только не сегодня.
Старушка обняла меня, тихонько покачивая, и наконец меня охватила слабость, и я плакала, пока не выплакала все слезы до самого дна.
Больше я никогда не заплачу. Я дочь лейранского воина, клянусь щитами предков, я не стану плакать.
4
Я внезапно проснулась и вздрогнула, увидев перед собой на расстоянии вытянутой руки лицо Эрена. Он сидел на полу, скрестив ноги, и озадаченно разглядывал меня, его палец, готовый коснуться моей щеки, замер. Я резко села, и он отдернул руку.
– Держи подальше свои лапы, – бросила я, поправляя одежду и проводя пальцами по спутанным волосам. Как было бы хорошо, если бы он смотрел в другую сторону, как было бы хорошо, если бы я нашла способ избавиться от этих снов.
Эрен при звуке моего голоса сдвинул брови, словно надеясь упорным размышлением заставить слоги соединиться и обрести смысл.
Стоит ли вообще брать на себя труд разговаривать с ним? Я поморщилась, глядя на него.
– Как
Он старался заговорить, но снова смог издать лишь хриплое мычание. Его попытки становились все отчаяннее и по-прежнему не приносили результата, костяшки пальцев побелели, лицо вспыхнуло.
– Успокойся. Наверное, тебя ударили по голове и ты все забыл. – Я попробовала объяснить жестами. Как оказалось, некстати. Он махнул рукой, словно отметая мои глупости, и яростно пнул стул, который ударился о поленницу, дрова раскатились по всему полу, единственная стеклянная лампа на полке оказалась под угрозой.
– Убирайся! – Я указала на дверь. – Иди познакомься с Дарзидом.
Он остался, но я решила, что больше не стану с ним заговаривать. Не обращая на молодого человека внимания, я приступила к обычным утренним делам, периодически перешагивая через его длинные ноги и не поддаваясь искушению хватить его по голове чайником.
Я вынула из очага плоскую лепешку, ожидая, что он набросится на нее. Но он остался сидеть на полу, привалившись спиной к кровати. Одной рукой он скреб затылок и жмурился, словно его беспокоило яркое солнце, бьющее через дверь.
– Ты болен? – Расстроенная этой мыслью, я забыла о своем решении. – Будь ты проклят навеки, если принес с собой какую-нибудь заразу.
Понял он или нет мои гримасы, но он помотал головой, словно приходя в себя, поднялся на ноги и шагнул через порог в солнечное утро. Не успела я повторить свое «скатертью дорога», как он осел в грязь. Я бросилась к нему, ощущая дурацкий укол совести, словно изгнав Эрена, я стала причиной его падения. А еще раньше я желала ему смерти.
– Что с тобой? – спросила я, хлопая его по щеке, чтобы добиться ответа. Он не двигался. Но когда я взяла его за левое плечо, он распахнул глаза, закричал и выгнулся дугой на земле. – Ладно, ладно. Пойдем в дом.
Дотащив Эрена до кровати и опрокинув на нее, я стянула с его плеча самодельную тунику. Отметина на плече, которая, как я помнила, была лишь царапиной, теперь пылала багровым, грубая, горячая, и из нее сочилась черная зловонная жидкость. Ничего подобного я раньше не видела. Припомнив все, что знала о ранах, я прокалила нож и проткнула нарыв, стараясь выпустить из него как можно больше странной жидкости. Пока я работала, Эрен едва не прокусил губу насквозь.
– Так было нужно, – пояснила я, промокая ему лоб сухой тканью. – Там было что-то нехорошее.
Пока я готовила и накладывала на плечо припарку, Эрен заснул, а меня снова захлестнули воспоминания.
Как же иначе? Я поймала себя на том, что шепчу: «Дж'ден анкур». На языке дж'эттаннов эти слова означали «поправляйся быстрее». Только в моих устах они не имели силы.
«Неужели ты ничему не научилась, глупая женщина?» Я убрала полотенца, оставив Эрена метаться в лихорадке, и занялась уборкой: сложила дрова, принесла еще воды, полила огород – делала все, чтобы не думать. Мука и вода, соль и просо отправились в кастрюлю, чтобы превратиться еще в одну лепешку. Я бросила в котелок кроличьи кости и две сморщенные морковки и поставила вариться похлебку. Если этот болван будет голодать, он не скоро освободит мою постель. А мне нужно, чтобы он убрался из долины. Что, если Дарзид решит нанести еще один визит?