Сын боярский. Победы фельдъегеря
Шрифт:
Решившись, Алексей скомандовал:
– Дозор, на заставу!
Новики удивились: до вечера ещё далеко, возвращаться не время, и угрозы никакой нет. Но Алексей в дозоре старший, к тому же ему привыкли беспрекословно верить.
Ратники рысью понеслись к заставе.
Порубежники меж тем неспешно занимались своими делами. Дневальный у костра сухие ветки в пламя подкидывал, боярин, раздевшись до пояса, налокотники песочком чистил. Ну да, когда коту делать нечего…
Дозор перешёл вброд речку, и боярин
– Что случилось? – Боярин был встревожен. Ни один из дозоров раньше вечера не возвращался.
Алексей спрыгнул с коня:
– Степняки в двух днях пути, тысяча сабель.
– Ох! – боярин витиевато выругался. – Сам видел?
– Врать не буду – сам не видел.
– Купцы проезжие донесли?
– Выслушай, боярин, только прими всерьёз. Птица у меня есть.
– Как же, видел – ворон. И что?
– Он ручной, мало того – чужаков в полёте высматривает.
– Алексей, ты пьян? Вот я тебя плёткой поучу!
– Казначеев, я подводил хоть раз? Посылай гонца к воеводе, время сэкономим, ополчение князь поднять успеет.
– И что я князю напишу? Птица каркнула? Так пуганая ворона и куста боится.
– Послушай, боярин. Что будет, если ты гонца не пошлёшь, а степняки подойдут?
– Знамо дело, коли отойти не успеем – вырубят нас и в земли рязанские ворвутся. Беда будет!
– А если гонца пошлёшь, князь с ополчением прибудет, а степняки мимо пройдут, скажем – на Литву?
– Коли мимо пройдут? – боярин почесал затылок. – Да ничего не будет.
– Тогда решай сам, что тебе и княжеству лучше, выгоднее.
Далее продолжать диалог Алексей не стал. Главное он сказал, а дальше пусть боярин решает. Он на заставе старший, ему и отвечать.
Дозору возвращаться в степь было уже поздно, и Алексей распорядился рассёдлывать коней и отдыхать.
Боярин был в смятении. Он бродил по заставе, бормотал что-то себе под нос и время от времени размахивал руками. Со стороны он выглядел как умалишённый, но Алексей понимал, как непросто сейчас боярину.
Казначеев подошёл к ворону, сидящему на кусте, наклонился и уставился ему в глаза. Что уж он там увидел – загадка, только, вздохнув, боярин приказал:
– Терентий, седлай лошадь, гонцом поедешь. Я пока депешу напишу.
Боярин спустился в землянку и вскоре вышел оттуда с берестой в руке.
– Воеводе передашь. И на словах – тысяча конных степняков в двух днях пути от заставы.
Ратник сунул бересту за пазуху, вскочил на коня и был таков.
Над заставой нависло тревожное ожидание. Алексей есть не стал – кусок в горло не лезет, аппетит напрочь пропал.
К вечеру вернулись два других дозора. Один из них ничего тревожного не заметил, зато ратники второго, ходившего несколько восточнее маршрута Алексея, заявили, что ни пастухов, ни пасущихся стад или
Дело дозоров было смотреть и об увиденном докладывать боярину. А уж его дело – правильно оценить услышанные сведения. Косвенное, маленькое подтверждение приближающейся беды было получено.
Боярин немного воспрял духом. Новости эти для заставы были плохие, грозили гибелью, зато честь боярина удалось бы сохранить. Хоть мёртвые сраму и не имут, но честь ратную, боярскую уронить зазорно. Потом и на внуков-правнуков его пальцами показывать будут.
Дружинники о разговоре Алексея с боярином не знали, но чувствовали, что какая-то тревога на заставе появилась. Поужинав, ратники не сели играть в кости, не балагурили, как обычно, и спать улеглись рано.
Утром с неохотой позавтракали – тревога всех лишила аппетита. Боярин и Алексей с беспокойством посматривали на юг – не видно ли пыльного облака?
Алексей с новиками выехали в дозор. По степи не рыскали, ехали прямо на юг, откуда шли степняки.
Гнали, судя по теням от солнца, часов до трёх пополудни. Как всегда, пели птицы в вышине, из-под копыт коней выскакивали шустрые ящерки, вдалеке перебегали степные шакалы – но ни пастухов, ни стад, ни войлочных юрт, ни караванов или их обозов не было видно.
Немного передохнув, ратники повернули к заставе. Приехали они уже по темноте, товарищи их поужинать успели, оставив им в котле их долю.
Алексей доложил боярину, что в степи пусто – ни скота, ни скотоводов.
Боярин досадливо крякнул. Понятное дело, сегодня ожидать помощи уже бесполезно.
Переночевали. Алексею снились кошмарные сны, и он несколько раз просыпался в холодном поту.
Утром умылись, позавтракали, и боярин объявил:
– Сегодня в дозоры не выступать.
А к полудню прискакал во главе двух сотен воевода. Одна сотня была княжеской – доспехи блестят, кони одной масти, а вторая сотня из бояр и их ратников – кони, доспехи и оружие разномастные.
На заставе и вокруг неё сразу сделалось тесно – ржание коней, людские разговоры, бряцание оружия.
Наступал самый щекотливый, самый неловкий момент.
Буквально через пару минут боярин позвал Алексея в землянку. Там сидел воевода и двое сотников. Боярин Казначеев скромно пристроился в углу.
Алексей решил ничего не говорить о вороне – только засмеют и отбудут восвояси.
– Ну, здравствуй, Терехов. Помню, помню тебя по смотру. Да и бояре-соседи отзываются о тебе неплохо. Ты бучу поднял?
– Я, воевода. В дозоре был, старшим. Далеко ушёл от заставы и обратил внимание, что скотоводов со стадами нет; а потом далеко на горизонте и пыль увидел.
– Ветер был ли?
Воевода был тёртым калачом, и ему не надо было растолковывать прописные истины, почему нет скотоводов.