Сын чародея с гитарой
Шрифт:
Красвин церемонно принял свой поднос.
– Увы, никто из названных тобой персон здесь не присутствует.
– Врешь, тут мои спутники.
– Нет, ты и в этом ошибаешься. Они в Камриоке. Если еще не забыли о тебе и не отправились своей дорогой. А ты – здесь, со мной.
Ниина, прежде чем есть рыбу и пить воду, хорошенько все обнюхала.
Но если слуги и подмешали что-то, запах находился за пределами ее тонкого чутья. Делать нечего, придется рискнуть. Успокаивало лишь соображение, что барону ни к чему хитрые уловки. Он может спать когда захочет,
Где же ее друзья, да унесет их Абсолютный Вихрь? И где брательник, этот ленивый, бесполезный кусок сала? Им, конечно, не по силам разрушить миниатюрную крепость, но отчего бы не попытаться? Она им не чужая все-таки.
Ниина устроилась как можно удобнее и тоже приготовилась ждать.
Решила тянуть время. На худой конец так устанет, что потом ничего не почувствует.
Красвин сидел и пялился на нее, лишь изредка отводя взгляд. Его ближайший помощник, пожилой мандрил, осмелился подойти и прошептать на ухо хозяину:
– Ваша светлость, почему бы нам не броситься на нее? Смотрите, она уже ослабла. Успеет сжечь не так уж много книг.
– Дурак! – возмутился барон, и мандрил втянул голову в плечи. – Одна уничтоженная книга – и то перебор. Ты что, забыл, сколь ценна эта библиотека? Как важен один-единственный том в структуре мироздания?
Как незаменимы содержащиеся в нем знания, как невосполнима потеря заключенных в этих книгах сведений? С древних пор и доселе книги – самый ценный источник познаний. Это фундамент цивилизации, оплот просвещенного общества. Гибель каждого фолианта – несмываемое пятно на моей совести. И на твоей, и на совести всех мыслящих существ.
Необходимо любой ценой избежать катастрофы!
– Поистине, вы правы, ваша светлость. Просто мне казалось, что для вас блуд все-таки важнее книжонок.
– Байельрет, ты меня удивляешь. Ты же знаешь, что самое ценное в моем имуществе – библиотека. Этой коллекции книг нет равных не только в Камриоке, но и во всех странах к югу и востоку. Недаром все гости завидовали мне черной завистью.
– Простите, ваша светлость, но дозволено ли мне напомнить, что ваша библиотека целиком состоит из порнографических опусов?
У норка сузились глаза.
– Ты что, Байельрет, смеешься надо мной?
У мандрила затряслись поджилки.
– Я? Да что вы, ваша светлость! Никогда.
Красвин отвернулся, поудобнее устроился в кресле и снова вперил взгляд в сидящую на балконе юную выдру.
– Ох уж мне это невежество! Мое окружение – сплошь необразованные глупцы. Можно ли удивляться, что девица из племени, которое вовсе не славится глубокомыслием, сумела перехитрить всех вас?
– Ага, хозяин, – подтвердил кто-то позади него. – Всех до единого.
Норк стремительно обернулся.
– Кто это сказал?
На него уставилось несколько растерянных пар глаз. Слуги боязливо переглянулись, но никто не признался.
Красвин заставил себя отвернуться. Сейчас не время сносить головы хохмачам. Еще успеется. Пока у него каждая лапа на счету, каждый коготь.
– Кто бы это ни сказал, он, в сущности, прав. Она всех нас выставила на посмешище.
– Да только мы, хозяин, не так сильно сердимся, как вы, – раздался другой голос.
Грянул нервный смех, в нем поучаствовал и барон. «Позволь им расслабиться, и они проявят больше энтузиазма», – сказал он себе.
Позже, когда он разберется с нахальной самкой, каждый слуга получит дозу сыворотки правды. Отсеченные головы болтунов украсят шпили над крепостными воротами, но прежде он позаботится, чтобы на мордах остались улыбки – как напоминание о несвоевременных шуточках.
Остальным это послужит великолепным уроком. Все желания Красвина исполняются. Пускай не сразу, но обязательно.
Опозорившая его самка барабанила пальцами по раскрытой книге в переплете из зеленой змеиной кожи с золотым окладом.
– Эй, бароша!
Он промолчал.
– А знаешь, ежели б ты так не приставал, мне б это даже показалось интересным. – Она перевернула страницу, увидела рисунок, укоризненно покачала головой. – Как там тебя, Кривун? Крюкен? Ты у нас, оказывается, грязный маленький извращенец.
– Я Красвин. Не желаешь ли спуститься, обсудить со мной мои пороки?
– Только ежели придумаю способ выбраться отсюда живехонькой и здоровехонькой. И ежели буду знать, что ты не погонишься за мной и моими корешами. – Она смотрела в дверной проем. – Кстати, они явятся с минуты на минуту.
Он снисходительно улыбнулся.
– Мне кажется, твои так называемые друзья стесняются. До сих пор у ворот и на прилегающей территории не замечены никакие посетители, не считая какого-то назойливого коробейника, которого мой персонал окатил помоями. Скажи, у твоих столь долго ожидаемых приятелей все в порядке с мозгами? Если они не дураки, то наверняка смирились с потерей и заливают горе вином в городских кабаках. Или, что мне кажется более вероятным, выпивают на радостях.
Ниина наклонила лампу над грудой раскрытых и пропитанных маслом книг. Не для того, чтобы поджечь. Хотелось посмотреть, как барон съежится.
– Может, и правда развести костерок? Чей-то тут прохладно становится.
Красвин поспешил вскинуть лапы над головой.
– Не делай этого. Все мои тома уникальны, каждый – единственный в своем роде.
Ниина постучала по книге, лежащей на коленях.
– Спору нет, чувак. Противно думать, че на свете может быть еще хоть одна такая книжонка.
– Оскорбляй сколько угодно меня, но при чем тут книги? Знания – бесценное сокровище.
– Распинаешься, будто ученый червь. По мне, так все книжонки выеденного яйца не стоят. И кореша мои так считают.