Сын человеческий (сборник)
Шрифт:
— Вселенная никогда не мошенничает, — изрек Краг. — Вселенная играет честно.
— Разумеется, — улыбнулся Варгас. — Но, чтобы исчерпывающе объяснить феномен NGC 7293, у нас пока маловато данных. Приходится обходиться, как вы говорите, сказками.
Краг кивнул и закрыл глаза. Пальцы его спазматически дергались, поглаживая клавиши и циферблаты неизвестного ему прибора. Нетерпение росло в нем настолько быстро, что, казалось, могло разорвать его. Эй вы, там, в космосе! Эй вы, да-да, те, кто посылает сигналы! Кто вы? Где вы? Черт возьми, ответьте, я хочу знать!
Эй, что вы пытаетесь нам сказать?
Что вы ищете?
Что все это значит? А вдруг я умру, не дождавшись ответа!
— Знаете, чего я хочу? — вдруг сказал Краг. — Выйти к радиотелескопу.
— Но радиосигнал будет идти до них триста лет, — сказал Варгас. — А вашу башню вот-вот достроят.
— Да, конечно, вот-вот. Вот-вот. Кстати, вы ее давно не видели. Подъезжайте на следующей неделе. Там уже начали устанавливать аппаратуру. Скоро мы ответим этим… этим…
— Хотите послушать, как звучит новый сигнал?
— Конечно.
Варгас щелкнул переключателем. Из динамиков на стене послышалось сухое, холодное… да-да, именно космическое шипение, голос непроницаемой бездны. Это было похоже на то, как шуршит сбрасываемая змеей кожа. Через несколько секунд, заглушив мертвенный шорох, донеслось жизнерадостное бибиканье. «Би-ип би-ип». Пауза. «Би-ип би-ип би-ип би-ип би-ип». Пауза. «Би-ип». Пауза. Пауза. «Би-ип би-ип». Пауза. «Би-ип би-ип би-ип». Пауза. «Би-ип». Пауза. Пауза. «Би-ип би-ип». Пауза. «Би-ип». Тишина. А потом опять: «би-ип би-ип…» И все началось снова.
— Прекрасно, — прошептал Краг. — Музыка сфер. Загадочные, черти! Послушайте, доктор, обязательно приезжайте на следующей неделе взглянуть на башню, в следующий… например, вторник. Сполдинг позвонит вам. Вы даже не представляете, как она уже выросла. И еще: как только появится что-нибудь новое — ну там, сигнал изменится или еще что, — немедленно зовите меня.
«Би-ип би-ип би-ип».
Он направился к трансмат-кабине.
«Би-ип».
Он прыгнул вдоль соединяющего полюса меридиана и оказался возле башни. Он перенесся с одной ледяной равнины на другую ледяную равнину, от основания мира на вершину мира, из ранней весны в позднюю зиму, из яркого дня — в сумрачный вечер. Вокруг с деловым видом суетились андроиды. Ему показалось, что со вчерашнего дня башня выросла метров на пятьдесят. Прожектора лили с темного неба яркий свет. Песнь NGC 7293 продолжала призывно звучать в мозгу Крага. «Би-ип би-ип. Би-ип».
Тора Смотрителя Краг нашел в центре управления. Альфа работал подключенным к компьютеру и не обратил ни малейшего внимания на его появление. Казалось, андроид погружен в наркотический сон и ему снится, что он карабкается по отвесным отрогам далекого скального интерфейса. Минуты, наверное, две Краг молча стоял и смотрел на него. Тем временем потерявший дар речи при его появлении оператор из бет осмелел и предложил подключиться к компьютеру и сообщить Смотрителю, что пришел Краг.
— Не надо, — ответил на это Краг. — Он занят. Лучше его не беспокоить.
«Би-ип би-ип би-ип би-ип би-ип». Он еще несколько секунд постоял, наблюдая за сменой выражений на спокойном лице Смотрителя. О чем сейчас думает этот альфа? О счетах за перевозку, декларациях «Лабрадор Трансмат-Дженераль», сварочных электродах, прогнозе погоды, оценках затрат, факторах износа, штатном расписании? Краг ощутил ни с чем не сравнимую гордость. А почему бы и нет? Ему есть чем гордиться. Он выпускает андроидов, а андроиды строят башню, и скоро голос человека услышат звезды…
«Би-ип би-ип би-ип. Би-ип».
Сам удивившись такому всплеску чувств, он на мгновение обнял Тора Смотрителя за широкие плечи и вышел из центра управления. Он снова окунулся в черноту и несколько секунд постоял, всматриваясь в лихорадочную активность монтажников на башне. На самом верху ритмично, без единого сбоя, шла установка новых блоков. Внутри крошечные фигурки перетаскивали нейтринную изоляцию, соединяли торцом в торец медные сердечники, настилали прозрачные полы, тянули выше и выше силовой кабель. В ночи родился ровный пульсирующий звук: присущие любому строительству шум
Не обращая внимания на пронизывающий арктический ветер, Краг побрел к трансмат-кабинам.
Не так уж и плохо для безграмотного оборванца, каким я когда-то был, подумал он. Эта башня. Эти андроиды. Вообще все. Ему вспомнился Краг сорокапятилетней давности, подрастающий в маленьком городке в Иллинойсе — городке, в котором посередине главной улицы через асфальт пробивалась трава. Тогда он не слишком задумывался над тем, как разговаривать со звездами». Ему просто хотелось кем-нибудь стать. Тогда он был совсем никем. Просто Крагом! Без образования. Тощий. Прыщавый. Иногда он слышал, как по телевизору говорили о том, что для человечества наступил новый золотой век: никакого демографического взрыва, социальные распри позабыты, всю грязную работу взяла на себя армия сервомеханизмов. Да, да. Прекрасно. Но даже в золотом веке кто-то оказывается на дне. Например, Краг. Отец умер, когда ему было пять. Мать пристрастилась к таблеткам-флоутерам, транквилизаторам, сенсорным глушилкам. Они жили на мизерное пособие, выплачиваемое фондом общественного благосостояния. Роботы? Роботы — это для кого-то другого; Даже терминал информационной сети половину времени был отключен за задержку абонентной платы. Трансматом он воспользовался первый раз в жизни, когда ему было девятнадцать. До этого он даже ни разу не покидал Иллинойс.
Сейчас он вспоминал о себе, как о мрачном, нелюдимом подростке, иногда целыми неделями ни с кем не разговаривавшим. Он не любил читать. Он не любил игры. Но он много мечтал. Через школу он проскочил, окутанный туманом какого-то бешенства, не научившись ничему. Когда ему было пятнадцать, это самое бешенство вместо того, чтобы развиваться внутри и постепенно подтачивать мозг, почему-то обратилось наружу: я покажу вам, на что я способен, я со всеми вами сквитаюсь! Сам взялся за свое образование. Сервотехнология. Химия. Он не тратил времени на высокую теорию, он учился тому, что может пригодиться сразу. Спать? Да кому это надо! Учиться. Учиться. Потеть. Строить. Потом кто-то сказал, что у него с самого начала было уникальное интуитивное понимание природы вещей. Он нашел себе в Чикаго спонсора. Считалось, что век мелкого частного предпринимательства давно позади; как и век изобретателей-одиночек. Как бы то ни было, собранный им сервомеханизм превосходил существовавшие. Краг улыбнулся, вспоминая: трансмат-прыжок в Нью-Йорк, совещание, юристы. И счет в банке. Новый Эдисон. Ему было девятнадцать. Он накупил лабораторного оборудования и стал думать, чем бы таким грандиозным заняться дальше. В двадцать два у него появилась первая мысль об андроидах. Пришлось немного повозиться. Примерно тогда же от ближайших звезд начали возвращаться несолоно хлебавши давно посланные автоматические станции. Никаких высокоразвитых форм жизни.
Он был уже достаточно обеспечен, чтобы немного отвлечься от бизнеса и позволить себе роскошь поразмышлять о месте человека во Вселенной. И он размышлял. Распространенные тогда теории об уникальности человека раздражали его. Он продолжал работать, работать, возился с нуклеиновыми кислотами, смешивал растворы, напрягал глаза над центрифугой, запускал руки по локоть в наполненные зловонной слизью кюветы, соединял цепочки белков, подбираясь ближе и ближе к успеху. Как может человек быть одинок во Вселенной, если ему самому под силу создать жизнь? Смотрите, как это просто! Что я, Бог? Автоклавы согласно булькали. Лиловое, зеленое, золотистое, красное, синее. В конце концов в автоклавах зародилась жизнь. Из пены химических растворов, нетвердо ступая, вышли андроиды. Слава. Деньги. Власть. Жена. Сын. Корпорация. Собственность на трех планетах и пяти спутниках. Женщины — любые, каких он только пожелает. Самые бредовые юношеские фантазии осуществились. Краг улыбнулся. Тощий прыщавый тогдашний Краг таился внутри Крага теперешнего, и бешенство его ничуть не угасло: так ты показал им? Ты показал им! А теперь твой голос разнесется на всю Вселенную. «Би-ип би-ип би-ип. Бу-ум». Голос Крага услышат за сотни световых лет: «Алло? Алло? Алло? Говорит Симеон Краг!» Оглядываясь на прожитые годы, он видел свою жизнь как мощный идеально прямой поток, стремящийся, не петляя и не прерываясь, к одной-единственной цели. Если бы в юности его так не сжигало честолюбие, ни о каких андроидах и речи не было. Не будь андроидов, где он нашел бы столько рабочих рук для строительства башни? А без башни…