Сын Чернобога
Шрифт:
– А на что мне его внешность? – возмутился Ратмир. – Знал бы, чем все это обернется, я бы его на порог своего дома не пустил.
– И напрасно, князь, – сокрушенно покачал головой Кончак. – Имея такого союзника, как ган Арпад, ты можешь не бояться происков ни хазар ни варягов.
– До Угорья за месяц не доскачешь, – возразил Ратмир. – Зачем мне такие союзники?
– А вот здесь ты ошибаешься, князь, причем жестоко. Часть угорских племен, возглавляемая как раз Курсаном и Арпадом, уже перекочевала на правый берег Волги, сильно утеснив печенегов, и если бекам удастся привлечь их на свою сторону, то у Русалании может появиться масса проблем. Это ведь кочевники, привыкшие к седлу
– Быть того не может! – поразился Ратмир.
– А ты расспроси об уграх печенежских ганов, которые вынуждены были отойти в низовья Днепра под давлением своих давних недругов. Решать, конечно, тебе, князь, но таких людей лучше иметь в союзниках, чем во врагах. Конечно, если ты и дальше собираешься оставаться в своем теперешнем положении, то зятья вроде княжича Андриана и гана Арпада тебе ни к чему. Но мне почему-то кажется, что у Ратмира Урса есть обязательства перед скифскими и славянскими племенами, издавна обитающими в Приазовье и на Дону. Сама жизнь подталкивает нас друг к другу – либо мы объединим усилия для своего спасения, либо нам наденут ярмо на шею.
– Ты предлагаешь мне объединиться с уграми против моих братьев, ротариев Световида? – насупил брови Ратмир.
– С чего ты взял? – удивился Кончак. – Я отнюдь не призываю тебя идти войной на Киев и Новгород, но варягам пора и честь знать. Им следует твердо сказать, что ни в Русалании, ни в Приазовье их никто не ждет. Веками мы живем здесь своим умом и в непрошеных советчиках не нуждаемся. Не исключаю, что к нам присоединятся и радимичи с вятичами. Такой союз избавит нас от опеки не только варягов, но и итильских рахдонитов. В конце концов, почему бы Ратмиру Урсу не стать каганом, раз уж мужи из рода Ашинов не способны более выполнять многотрудные обязанности, доверенные им богами. В этом случае тебя, я думаю, поддержат тюркские и кавказские ганы, недовольные всевластием сефардов. Мы восстановим в прежних границах древнюю Аланию, разрушенную арабским нашествием. Вот задача для истинного руса, князь Ратмир, ибо именно русам боги вверили в управление эти земли. Пора уже напомнить самозванцам, что властвуют они здесь не по праву.
Ратмир не усидел за столом и широким шагом прошелся по горнице. Речи гана Кончака взволновали его не на шутку. Конечно, не скифу решать, кому быть каганом в этих краях, но нынешний ставленник рахдонитов ничего кроме насмешек у вождей окрестных племен не вызывает. Похоже, время Ашинов действительно закончилось, так почему бы не наступить времени Урсов?
Предводители русов смотрят сейчас в сторону расторопного Олега только потому, что не видят рядом человека, способного поставить великую цель и добиться ее осуществления. Почему бы такую цель не поставить Ратмиру Урсу, далеко не последнему человеку на славянских и скифских землях? Почему пришлый Олег, рожденный невесть где и невесть кем, не стесняется говорить о великой империи и уже мнит себя ее главой, а местные вожди растерянно молчат и не смеют даже заикнуться о возрождении Великой Алании? Конечно, грабеж ромейских, арабских и хазарских городов – дело благое, но в этом ли состоит предназначение истинного руса?
– Хорошо, ган. Но прежде чем сказать «да», я хочу поговорить с угром.
– Так за чем дело стало? – пожал плечами Кончак. – Я привез гана Арпада с собой, дабы у тебя была возможность принять решение с открытыми глазами. Прикажи челядинам позвать его.
Угорский ган произвел на Ратмира хорошее впечатление. Впрочем, Ратмир уже сидел с ним за одним столом, но тогда ему и в голову не приходило, что этот статный, ловкий в движениях и, видимо, очень сильный человек вознамерится стать его зятем.
Ратмир прежде близко не сталкивался с уграми, хотя они в немалом числе служили каганату. Каган-беки нанимали их для набегов целыми родами и племенами, подкупая старейшин и вождей. В последнее время угры почти вытеснили из вспомогательных отрядов каганата печенегов. Как теперь выясняется, вытеснили они их и с пастбищ на правом берегу Волги, занимаемых печенегами уже не один десяток лет.
Впрочем, печенеги тоже были в тех краях людьми пришлыми, и Ратмир понятия не имел, где находится их родина. Внешне печенеги почти ничем не отличались от славян, среди них было немало русых и синеглазых, но язык их был сходен с тюркским. Сами они считали себя потомками скифов и гуннов, смешавшихся языком и кровью где-то в далеких восточных землях. Очень может быть, что так оно и было.
Что же касается угров, то прежде они кочевали по левому берегу Волги, а в Приазовье и на Дону практически не появлялись. По языку и крови они были чужими как славянам, так и тюркам, но, кажется, роднились с мерей и муромой.
Впрочем, ган Арпад очень бойко говорил по-славянски. Это Ратмир заметил еще в прошлый раз, а потому и не стал искать толмача для серьезного разговора.
– Не знаю, как это происходит в ваших землях ган, но в наших родство обязывает. Я не могу отдать свою дочь человеку, который станет моим врагом, иначе моим внукам придется проливать родную кровь.
– Мы враждуем только с печенегами, – спокойно отозвался Арпад. – А со славянами мы до сих пор жили мирно.
– А разве вы не участвовали в походе каган-бека Вениамина в новгородские земли?
– До сих пор, князь, я полагал, что Ростов и Муром были поставлены не славянами. Наверное, есть и другое мнение на этот счет?
– Твоя правда, – усмехнулся Ратмир. – У Воислава Рерика оказались слишком длинные руки.
– Я слышал, что у его сына руки оказались еще длиннее, и он дотянулся ими до города Киева.
Судя по всему, угорские боги не обделили гана Арпада не только статью, но и умом. Во всяком случае, он был хорошо осведомлен о событиях, происходящих на славянских землях.
– Садись, ган. В ногах правды нет, – Ратмир широким жестом пригласил угра к столу. – Сговоримся мы с тобой или нет, но по нашим обычаям гость достоин уважения.
– Я был бы рад породниться с тобой, князь, ибо много слышал и о тебе, и о знатности твоего рода. Поверь мне на слово, мой род славен не менее твоего, и уграм известно слово «честь».
– Хорошо сказал, – с усмешкой отозвался на слова молодого угра умудренный жизнью ган Кончак. – Давайте выпьем за мир между славянами и уграми и за то, чтобы при наших встречах рекой лились только медовая брага да вино. Твое здоровье, князь Ратмир. Твое здоровье, ган Арпад.
Глава 4
ЕФАНДА
Боярина Казимира удивил приезд в Киев Борислава, а еще больше поразило его желание гана остаться здесь если не навсегда, то, во всяком случае, надолго. В письме, переданном Казимиру, Кончак просил братана поспособствовать сестричаду, сведя его с влиятельными людьми. В отличие от своего отца, бека Карочея, ган Кончак владел грамотой не только славянской, но и ромейской, однако писал он столь витиевато, что киевский боярин никак не мог взять в толк, чего хочет от него дорогой родственник. Тем более что Казимир ныне не в чести ни у великого князя юного Ингера, ни у его соправителя, многомудрого Олега. Это не говоря уже о сыне боярина Братиславе, который не пожелал отрекаться от христианской веры, подобно многим бывшим ближникам Аскольда, и уж хотя бы поэтому ничем не мог помочь родовичу.