Сын фараона и жрец Анубиса
Шрифт:
– А твои помощники?
– А ты заметил, кого я отобрал в качестве помощников, сын? Это люди по большей части никчемные и ни на что кроме лести не способные. Один их них обо всем доносит принцу Аменемхету и думает, что я не знаю про это. А сам принц желает сделать его своим архитектором. Воистину боги лишили этого принца разума.
– Ты хочешь сказать, отец, что приготовил гробницу с секретом, как это было сделано моим дедом для фараона Cенусерта III?
Сенусертах был сыном знаменитого строителя гробниц также Сенусертаха, который строил самые хитрые строения с многочисленными
– Да. Погребальная камера царя это четыре монолитных блока большого веса. Они отлично укреплены, и разрушить это сооружение не представляется возможным. После того как мумия фараона будет помещена туда, вход в камеру будет закрыт многотонной базальтовой плитой. Пробить эту плиту грабителям, даже если они приникнут внутрь гробницы, что маловероятно, будет трудно. На это понадобиться лет 80.
– Это хорошо для фараона, отец.
– Не только для фараона, сын мой. Мы с тобой будем знать, как проникнуть в гробницу и как достать оттуда наши ценности. Больше того, туда же будет помещены и ценности принцессы Верхнего и Нижнего Египта Себекнофру. Ведь придет такое время, сын мой, когда они ей понадобятся.
– А отчего ты вспомнил о принцессе, отец?
– Ты ведь готов служить принцессе Себекнофру, сын мой?
– Конечно, готов. Она дочь фараона и моя госпожа.
– Я видел, как ты смотрел на принцессу во время последнего приема во дворце. Я потому и отправил тебя подальше отсюда. Так смотреть на дочь фараона не может простой смертный, Синух. Не забывай кто ты, а кто она…..
Тени в лабиринте.
– Что я слышу, жрец? Сенусеретах, которому мой отец доверят как самому себе, его друг, готовиться ограбить своего повелителя?
– Нет. Не совсем ограбить. Неужели ты ничего не понял? Он всего лишь желает обезопасить совой род от превратностей судьбы.
– Его слова о том, что они смогут проникнуть в усыпальницу фараона жгут меня огнем, жрец! Можно ли верить после этого хоть кому-нибудь?
– Твой предок фараона Аменемхет I давно сказал, что верить нельзя никому в своем поучении. А он хорошо знал людей, мой принц. У фараона нет друзей, у него есть слуги. А слуги всегда могут сменить своего господина. Вспомни слова из поучения:
Но, евшие мой хлеб, восстали на меня,
Те, которым я подавал руку, поднялись против меня.
– Стоит ли после этого стремиться стать фараоном в мире, где нет ни чести, ни преданности. Неужели наша страна столь обмельчала, жрец?
– Ты сгущаешь краски, мой принц. Люди страны Кемет нисколько не изменились. Они завистливы, они жадны до богатства и почестей. Они неблагодарны. И что с того? Людьми нужно управлять. И твой предок фараон Аменемхет I знал, как это делать. И Сенусерт III знал это. И твой отец. Вот почему при Сенусерте III и твоем отце Аменемхете III страна Кемет уже столько времени процветает. Египту нужен сильный и опытный правитель.
– А я? – спросил принц. – Меня ты считаешь таким правителем, жрец?
– А это мы скоро увидим мой принц.
– А что ты собираешься показать мне теперь, Ра-Тауи?
– Дом главного чати твоего отца Птахотепа.
– После того, что я видел, от Птахотепа ничего не жду хорошего….
Место
Вельможа Птахотеп был стар, как и его господин, фараон Аменхотеп III. Он давно утратил задор молодости и интерес к жизни, который испытывают люди средних лет. Его уже не волновали женщины, и он не стремился к накоплению богатств и к роскоши, как в прежние дни. Красивые и изящные предметы не так трогали его, и только одна страсть продолжала съедать его по-прежнему и нисколько не уменьшилась – власть.
А после того как принц Аменемхет стал править страной вместо фараона, эта самая власть почти ускользнула из рук Птахотепа. Принц опирался на других людей. Старый вельможа отца был ему уже не нужен.
В вечерний час Птахотеп сидел в саду своего великолепного дома и жал гостя. И гость вскоре прибыл. Это был прибывший в Иттауи номарх Заячьего нома Тутхотеп.
Полный, средних лет вельможа, наследный повелитель Гелиополя любил жизнь, и это было написано на его лице. Он был охотник до всякого рода удовольствий – о пирах в его дворце говорили везде, и его собрание молодых рабынь могло бы вызвать зависть и самого фараона, если бы он ещё интересовался женщинами.
– Привет, великому чати фараона Верхнего и Нижнего Египта, почтенному Птахотепу.
– Привет и тебе, почтенный номарх. Я рад видеть тебя в своем доме. Садись рядом со мной и слуги подадут нам пиво. А этот напиток в моих имениях изготовляют особенно хорошо.
– Слухи о твоем краном пиве ходят везде, почтенный Птахотеп.
– Да! Мое красное пиво изготовляется по особому рецепту. И второго такого нет ни в Верхнем, ни в Нижнем Египте. А знаешь ли легенду о красном пиве? Некогда сам бог Ра отправил своих гонцов на остров Элефантина. И должны были эти слуги Ра добыть ему семена добродетели. И они принесли богу эти семена. Затем их вместе с семенами ячменя положили в сосуды, наполненные кровью человеческой. Затем произнес Ра слово силы, и так получилось великолепное красное пиво.
Чати хлопнул в ладоши, и сразу же появились рабы и принесли большие кувшины и серебряные чаши, богато инкрустированные драгоценностями.
– Ты хотел со мной говорить, почтенный Птахотеп?
– Да. Ты знаешь, что наш владыка фараон Аменемхет, а живет он вечно, уже мало интересуется делами государства. Печаль съедает его, и он не желает жить и править.
– Да, почтенный чати. Это мне известно. Наш фараон сильно удручен смертью принца Эвиб-Ра, – согласился Тутхотеп.
– И скоро нашим фараоном станет Аменемхет IV.
– И это мне известно, Птахотеп. Он наследник фараона.
Тутхотеп давно понял, к чему клонит чати. Он не желает терять власть и желает сохранить свой пост и при новом фараоне. Номарх искренне удивился, как сильна в этом вельможе жажда власти. Ведь он совсем старик и не далек тот час, когда ему придется отправиться в страну, где правит Осирис* (*Осирис был главным судьей умерших, отсюда отправиться в страну Осириса – умереть). А все держится своими старческими пальцами за жезл и посох главного чати страны!