Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры
Шрифт:
Расстояние быстро таяло, так как фрегат увеличил скорость, чтобы не дать испанцам перегруппироваться.
Пушечные залпы следовали один за другим: то вверх, по парусам, то вниз, чтобы продырявить судно ниже ватерлинии.
Матросы, в задачу которых входило затыкать большими деревянными пробками дыры, проделанные ядрами, трудились не покладая рук и падали без сил на банки.
На верхней палубе во всю лилась кровь, особенно на галеоне, где не было кулеврин, а солдаты-аркебузиры ни в коей мере не могли
Не прошло и десяти минут, как «Молниеносный», весь окутанный огромным облаком дыма, подошел к галеону.
Лейтенант, который теперь стоял у руля, направил корабль к корме неприятеля, так что бушприт врезался в ванты и брасы бизань-мачты, а марсовые быстро сбросили многочисленные кранцы, чтобы смягчить удар.
Но последнее удалось лишь в малой мере; удар был таким сильным, что два судна пугающе накренились: одно – на правый борт, другое – на левый.
Голос сына Красного Корсара разносился, словно трубный зов:
– Ко мне, буканьеры! Батарейцы на палубу!
Он устремился на бак, за ним – гасконец, отчаянно вращавший клинком своей длинной шпаги, Мендоса, размахивавший секирой, и буканьеры, уже перезарядившие свои аркебузы.
Тридцать или сорок испанцев, как стрелков, так и матросов, собрались на баке, чтобы оказать яростное сопротивление атакующим; они орали во все горло:
– Смерть корсарам! Охотников в воду!
Граф ди Вентимилья, гасконец и Мендоса первыми пробежали по бушприту и ворвались на испанский корабль, разрядили пистолеты и запрыгнули на бак.
Именно в этот момент ветер начал относить фрегат, который еще не притянули к галеону абордажными крюками, и трое храбрецов остались одни среди врагов.
Момент был трагичным, потому что буканьеры не могли попасть на испанский корабль: для этого пришлось бы перепрыгнуть пропасть шириной в шесть метров, а такое даже для этих бесстрашных и ловких охотников было вещью абсолютно невозможной.
На фрегате поднялся дикий вой:
– Спасем графа!
Испанцы, вооруженные шпагами, секирами и алебардами, устремились к трем смельчакам, уверенные, что без труда справятся с ними. Но они встретились с великолепными шпажистами.
Сеньор ди Вентимилья, нисколько не испуганный происшедшим, решительно бросился в схватку, ожидая, что буканьеры и флибустьеры поспешат к нему на помощь.
Достойный племянник Черного Корсара, самый знаменитый фехтовальщик Мексиканского залива, с неудержимым порывом вступил в рискованную схватку с неприятелем.
Гасконец, словно он хотел показать, что дети его родины, славящиеся хвастовством, в то же время тяжелы на руку и полны отваги, последовал за графом, нанося неистовые удары своей драгинассой и крича как одержимый:
– Дорогу гасконцам!
Мендоса же со страшной силой рубил секирой, разнося шлемы
Казалось, это спустили с цепи трех дьяволов.
Посвистывала графская шпага, страшно похрустывали драгинасса гасконца и секира баска.
Однако схватка троих с сотней человек – а испанцев, наверное, и было столько, потому что из люков галеона поспешно появлялись новые матросы и пушкари, – такая неравная схватка не могла долго продолжаться без поддержки буканьеров.
Увидев нависшую над графом опасность, эти чудесные стрелки, выстроившись шеренгой, открыли огонь во фланг испанцам, а в это время марсовые матросы бросали сверху гранаты, не обращая внимания на опасность разрыва снаряда в собственных руках.
Не теряли времени и матросы фрегата. С поразительной быстротой они забросили абордажные крюки через брасы и ванты галеона, соединяя оба судна в тесном, но и опасном объятии.
Граф и оба его товарища уже изнемогали под натиском испанцев, перед их алебардами, шпагами, секирами, когда буканьеры посыпались на бак галеона, не дожидаясь соприкосновения кораблей.
Раздался залп, палуба стала ареной кровавой бойни, защитников оттеснили в пространство между фок- и бизань-мачтой, где сразу же выросла баррикада из бочек, снастей, сменных реев, вышедших из строя пушек, которые теперь использовались только в качестве балласта.
Все защитники галеона собрались в этом месте.
Сын Красного Корсара, вышедший невредимым из первой схватки, быстро перестроил буканьеров, которые оставили свои аркебузы, схватились за короткие и тяжелые абордажные сабли и храбро кинулись в атаку. В это время и флибустьеры в свою очередь попрыгали с дикими криками на бак галеона.
Граф сразу же организовал атаку на баррикаду, но вынужден был отступить, встретив отчаянное сопротивление испанского экипажа, который в основном защищался алебардами, оружием довольно опасным, с которым не всегда справлялись шпаги и сабли.
Но его не обескуражила первая неудача.
Граф подождал, пока соберутся его флибустьеры, а потом во второй раз пошел на приступ, в то время как обе кулеврины обстреливали носовую надстройку галеона, где засели человек двадцать аркебузиров, стрелявших быстро и метко.
Пока буканьеры и флибустьеры в едином порыве продолжали борьбу, артиллеристы обоих кораблей обменивались пистолетными выстрелами через орудийные порты и даже несколькими пушечными, вызывавшими отдельные очаги возгорания, которые могли, однако, привести к большому пожару.
Тем временем за баррикадой сражались с таким же исступлением. Испанцы отчаянно сопротивлялись и не отступали, хотя буканьеры вновь взялись за аркебузы, более полезные в данный момент, чем сабли; стреляли они почти в упор, а марсовые не переставали швырять гранаты.