Сын мэра
Шрифт:
Не достойна его расположения. На меня его обаяние не распространяется.
Подкативший к горлу ком душит.
Так обидно, черт возьми!
Он с самого моего детства нас с мамой не любит. Понимаю, что моя родительница выбесит кого хочешь, но я-то тут при чем?..
Заметив, что за окном уже стемнело, решаю принять душ и лечь спать. Утро вечера мудренее. Мне бы завтрашний день продержаться, а там, глядишь, и Греховцевы – старшие вернутся.
Сначала смываю косметику, а затем, раздевшись догола,
Пугает легкий шорох. Распахиваю глаза и встречаюсь взглядом с Сашей. Он стоит всего в метре от меня, по ту сторону запотевшего стекла.
Сердце, ухнув вниз, отпружинивает и подскакивает к горлу. Закрыв одной рукой грудь, другой – лобок, пячусь назад.
Он открывает дверцу душевой, и внутрь врывается холодный, перемешанный с его запахом, воздух.
– Нет, – кручу я головой.
Господи, что он от меня хочет?!
Обхватив пальцами запястье руки, что закрывает грудь, подтягивает меня к себе, а затем хватает второе мое запястье и силой разводит руки в стороны.
Я немею, каменею и впадаю в ступор.
Задыхаясь, смотрю в его лицо, а он, миллиметр за миллиметром глазами исследует мое тело. Медленно, словно растягивая удовольствие, ощупывает взглядом мои шею, ключицы, спускается к груди.
Зависает.
На шее дергается кадык. Я сглатываю вместе с ним.
Дальше взгляд скатывается по животу и останавливается у развилки плотно сжатых ног.
– Не бойся, – хрипло шепчет он, – я только посмотрю.
А я настолько ошарашена, что даже бояться не в силах. По закоченевшему телу прокатывается нервная волна. Мне становится жарко. Огонек вспыхивает внутри, тепло быстро распространяется по всему телу и оседает где-то под пупком.
Когда Саша касается кончиком пальца капли воды на моей груди, до меня доходит, что он уже не держит мои руки, но я почему-то, не закрываюсь и не сопротивляюсь.
Меня простреливает желанием. Это точно оно, и мне от этого дико, потому что впервые.
Коротко глянув в мои глаза, Греховцев обводит пальцем ореолу по кругу. Слегка касается вершинки соска.
Реакция тела не заставляет себя ждать. Я дергаюсь как от удара током. Он шумно выдыхает и двигается на меня.
И тут я вижу это.
Недвусмысленный бугор в домашних трико.
Замираю, а затем, впечатав ладони в его грудь, начинаю толкать. Вкладывая все силы, молча хлещу по плечам и рукам.
– Даша… – просит он.
– Выйди! – бью, куда придется, случайно попадаю по лицу.
Испуганно шарахаюсь, но Греховцев, последний раз прокатившись по мне взглядом, вытирает мокрую щеку, разворачивается и выходит.
Глава 17.
– Как дела? Все хорошо? – спрашивает тетя Рая, целуя меня в щеку.
Сама она выглядит потрясно.
– Да, – отвечаю тихо и, не удержавшись, бросаю взгляд туда, где стоит Саша.
Он держит на руках Маришку, которая, высунув от усердия язык, пытается прицепить на его волосы заколки с ракушками. Улыбаясь сестре, вдруг бросает на меня взгляд.
Я не ожидала. Сердце ударяется о ребра и ускоряет ритм. Это первая наша встреча после того случая в душе. На следующий день он прислал мне сообщение:
«Не загоняйся и не дуйся. Я удовлетворил свое любопытство и больше тебя не трону»
Сам он уехал из дома в тот же вечер и вернулся только сейчас, перед самым возвращением родителей.
– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – заговорщически подмигивает Раиса Николаевна и увлекает меня на второй этаж, в их с Германом Дмитриевичем спальню.
Ловко распаковывает большой чемодан и, порывшись в нем, достает пакет с изображением известного в Европе бренда нижнего белья. Затаив дыхание, я наблюдаю, как она извлекает из него белоснежную шелковую сорочку.
– Это тебе, держи. По размеру должно подойти.
– Я не могу, – пожирая глазами кружевную драгоценность, мотаю головой.
– Бери, я сказала! – отрезает она и буквально всовывает сорочку мне в руки.
– Раиса… Николаевна… – шепчу благоговейно, – спасибо огромное…
Она отмахивается и хвастает мне покупками, привезенными с югов. Сувениры и подарки многочисленным коллегам, друзьям и, в том числе, моей матери.
– Может завтра на шопинг съездим, – предлагает вдруг она, – прикупим тебе что-нибудь к учебе.
– Нет, у меня же все уже есть. К тому же, я завтра в общежитие перебираюсь.
Тетя Рая заметно расстраивается. Хмурясь, собирает в ящик все покупки, а затем зовет меня на кухню.
– Не нравятся мне эти общежития…
– Почему?
– Шум, гам по ночам. Ни выспаться, ни позаниматься.
– Вы тоже там жили?
– Жила немного, – хитро смотрит на меня, – пока меня Герман оттуда не забрал.
Ну… меня забирать некому. Придется привыкать.
– Саша поможет тебе перевезти вещи.
– Нет! – вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.
– Почему, Даш? Ему сложно, у него там квартира неподалеку.
– Я сама… на такси…
Тетя Рая сводит брови к переносице и, взяв меня за плечи, заставляет посмотреть в глаза.
– Что между вами случилось? Он тебя обидел?
– Нет, конечно, – изображаю удивление и улыбаюсь, – все нормально, просто неудобно его по пустякам дергать.
– Ладно… я поняла…
Что она поняла, интересно?..
Словно забыв о разговоре, она достает из холодильника большой торт и включает чайник. И пока разрезаю его на кусочки, достает из шкафа чашки.