Сын моего мужа
Шрифт:
Как хорошо, что Марк так крепко спит — я бы сгорела от стыда, если бы он поймал меня за исследованием его тела.
А что если...
У меня никогда не было особого желания близости с мужчиной. Ну, может, когда-то давно, когда я только начала встречаться с Олегом и мы беспрерывно целовались на автобусных остановках и в подъездах.
Было так романтично, и хотелось большего. Уже потом я поняла, что все эти сексуальные страсти-мордасти здорово преувеличены. Конечно, было приятно ощущать себя желанной, чувствовать наполненность любимым, и мне даже казалось, я несколько раз почти
Потом все встало на свои места. Никакого волшебства не случилось, а секс стал каждодневной рутиной.
Почему тогда сейчас, едва я прикасалась к Марку, внутри у меня все начинало трепетать?
Моя рука несмело двинулась ниже, туда, где сходились его ноги. Ох! Я быстро отдернула руку, почувствовав под ладонью твердый ком.
Не успела испугаться, как оказалась на спине с зажатыми словно в тисках запястьями.
Глава 61
Марк проснулся от дуновения, щекотавшего его грудь даже через толстую фланелевую рубашку. Хотел открыть глаза, но вспомнил, что в спальнике не один. Да и как можно было забыть, когда его руки обнимали женское тело. Мила...
На миг задержал дыхание, затем почувствовал лёгкое касание — сначала к подбородку, затем пальцы девушки скользнули вверх, прошлись по бровям, скулам, спустились ниже и вдруг ему в нос уткнулись губы девушки. Что она делает?
Да он сейчас взорвется!
Ладонь маленькой нахалки тем временем уже скользила вниз по его спине, под рубашку. От прикосновения к чувствительному месту у самого копчика Марк почувствовал, как голова закружилось — вся кровь отхлынула вниз. Еще чуть-чуть, и он обкончается, как шестнадцатилетний пацан. Ух, черт... С трудом подавил стон, когда другая рука Милы легла на его грудь. Сердце ухало набатом. О боже, черт, фа-а-ак... куда она лезет?! Мысли уже окончательно перепутались. Все, что мужчина ощущал сейчас — прикосновение шаловливых ручек к его донельзя окаменевшему органу. Если она немедленно не прекратит это, то он выльет всё накопленное за эти три дня содержимое себе в штаны.
Марк успел перехватить ее руки, подмял девчонку под себя. Тяжело дыша, уставился в ее растерянное лицо.
— Ты соображаешь, что творишь?
Ее тихое «нет» рассмешило бы его, если бы он был в состоянии смеяться. Крупная дрожь прошла вдоль позвоночника. Марк уронил лицо ей в плечо, зарываясь в паутину волос.
— Марк... — испуганно пискнула она, пытаясь высвободить руки из захвата.
Мужчина ослабил хватку, и Мила с облегчением выдохнула, но, к его изумлению, вместо того чтобы оттолкнуть, обхватила его за спину, прижимаясь еще крепче. Рука Марка сама потянулась к ненавистному пучку, высвобождая тяжелую копну волос.
— Мила, черт побери...
Вставил колено между ног девушки. Пару секунд смотрел в ее широко раскрытые глаза, читая в них удивление, чуть смешанное со страхом и чем-то еще, о чем не было сил думать. Со стоном Марк припал к ее губам, слегка провел кончиком языка по верхней, словно спрашивая позволения внедриться. Она не сопротивлялась, приняла его. Уже ждала, готовая сразиться
— Сладкая... — прошептал, отрываясь от губ, только для того чтобы провести языком в ямочке под ухом и спуститься по шее вниз, к ключицам, где настойчивые пальцы уже расстегивали пуговички рубашки в нетерпеливом желании обласкать ее прекрасное тело. — Такая сладкая.
Лизнул сосок, заставив девушку выгнуться навстречу, затем всосал, слегка сжимая, наслаждаясь ее прикосновениями, ее ответной страстью.
— Марк, ох-х... хочу тебя...
От этих ее бессознательных стонов мужчина сходил с ума. Было только два варианта, чтобы окончательно не сойти с ума — немедленно встать и покинуть палатку, пойти под холодный дождь в надежде выйти из состояния безумия, или же взять ее, войти в горячую нежную плоть и окончательно забыться в пароксизме страсти.
— Пожалуйста... — шептала ему в рот, прикасаясь распухшими зацелованными губами.
Ее ладошка легла на его ствол, заставив стиснуть зубы от острого желания. Мила уже пыталась выскользнуть из своих спортивных брюк.
— Ты понимаешь, что назад пути не будет? Я просто не смогу от тебя отступиться.
Девушка кивнула, уже освобождаясь от одежды и расстегивая ремень на джинсах Марка. Его рука скользнула между ее бедер под кружево трусиков. Какая горячая и влажная щелочка, готовая для него. Мужчина слегка надавил на горошинку клитора, и Мила задрожала, ее дыхание стало рваным.
— Я буду осторожен, — шепнул на ухо, вводя палец внутрь. — Ты пользуешься контрацептивами?
Заметил, как на секунду напряглось ее тело, потом Мила покачала головой:
— Не волнуйся, я не смогу забеременеть, — и еще сильнее прижалась к нему.
Уже не в состоянии больше сдерживаться, Марк быстро вошел в нее на всю глубину. Девушка восторженно вскрикнула, приподнимая бедра навстречу. Какая тугая, горячая, как хорошо внутри. Марк приостановился, чувствуя что того гляди кончит. Ему хотелось доставить наслаждение, хотелось слышать, как Мила кричит от страсти. Такая холодная днем и такая горячая ночью.
Она кричала, с каждым ударом все громче, тело ее содрогалось, дыхание рвалось.
— Марк, Ма-а-арк!
Ее лоно запульсировало, туго сжимая его готовый в любой миг взорваться член. Последний самый глубокий рывок, и он тугой струей выплеснулся в неё. В чуть ли не зверином рыке потонул жалобный крик.
— Я люблю тебя, — прошептал, прикасаясь губами к ее виску. Они лежали, все так же тесно прижавшись друг к другу, не размыкая объятий. — Кажется, я влюбился в тебя давно, еще как только увидел тебя впервые...
Мила тихо хихикнула в ответ:
— Там было темно.
— Твой запах, голос...
— Наверное, больше всего понравился удар промеж ног.
Марк прикусил мочку ее уха:
— Маленькая злая ведьма.
— Никогда не прощу тебе, что ты скрывал, что говоришь по-русски.
— Иначе бы я не узнал, что козёл и говнюк, — рассмеявшись, чмокнул ее в нос.
— Но это правда!
— Вот за это я тебя и люблю — за твою честность. Знаешь, что? Давай всегда будем честными друг с другом. Еще какие-либо недомолвки между нами я вряд ли выдержу.