Сын моего мужа
Шрифт:
На пороге стояла Рэйн, будто знала, что мы должны были вот-вот появиться. Увидев моё зареванное лицо, она раскинула руки, и я бросилась в ее объятия. Сейчас как никогда мне нужна была женская поддержка.
Рэйн тихо шептала мне утешительные слова, гладя по спине.
— Отведи ее умыться, — попросил Кевин.
Когда я умытая и более или менее успокоившаяся спустилась в гостиную, Кевин и его подруга уже сидели за столом. Муж поставил передо мной широкий стакан,
Замотав головой, я отодвинула его.
— Пей, я сказал. Надо.
Не думая, опустошила в один глоток, закашлялась, на глазах выступили слёзы.
— Так что там случилось? — выждав несколько минут, спросил Кевин.
Мне пришлось рассказать всё с самого начала. Как я нашла нестыковки в финансовом отчете, встретила Олега, не зная, что он и был тем самым финансовым директором, которого я подозревала в махинациях. На вопросительный взгляд Рэйн Кевин объяснил, что нас связывает с Олегом, и от сочувственного вздоха женщины снова захотелось расплакаться. Сдержалась. Пришлось, краснея, признаться в перешедших в другую стадию наших с Марком отношениях и о том унизительном финале, когда оба мужчины обвинили меня в мошенничестве и лжи.
Кевин внимательно слушал, мрачный, как туча.
— Господи, Мила, — Рэйн взяла меня за руку, — какой неожиданный поворот.
— Совсем не в ту сторону, что я ожидал, — добавил муж. — Но ничего, я еще проучу этих идиотов. И того, и другого.
— Марк-то причём? Он же не знал... — осторожно проронила Рэйн.
— Вот именно поэтому и схлопотал. Если есть к женщине чувства, то прежде чем укорять и обвинять, нужно сначала выяснить обстоятельства, разобраться. По-хорошему это он должен был вмазать Олегу, а не я. Он должен был защитить Милу, а уж потом задавать вопросы. Ну ничего, походит пару недель с фингалом.
— Ты ударил его?! — ахнула женщина.
Кевин только загадочно промолчал.
Оба мужчины, похожие на взъерошенных петухов, сидели на стульях, а Ирина металась между ними, прикладывая влажные салфетки то к разбитому носу Олега, то к заплывшему глазу Марка. Губы ее дрожали, а тушь черными струйками стекала по лицу.
— Мам, да отстань ты... — отпихнул руку, кивнул на Олега. — Своему лучше слюни подотри.
— Я это так просто не оставлю, — просипел Олег, с возмущением мотая головой и разбрызгивая кровь. — С какой стати я получил увечья? Ира, ну что ты стоишь, почему еще не приехала полиция?
— О, господи, — Марк закатил глаза. — Какая полиция, придурок? Сопли подотри.
— Марк, ну что ты, Олежек прав. Твой отец избил моего мужа. До крови. И тебя, между прочим, тоже. Это просто уму непостижимо! И из-за чего? Неужели из-за этой... хм.
— Из-за этой шлюшки, — с остервенением бросил Олег. — Сумела втереться в доверие к старику.
Марк напрягся, на скулах заходили желваки. Олег продолжал, повернувшись к нему:
— Эта тварь, между прочим, была моей женой.
Он не договорил. Марк молнией взметнулся со стула и вцепился в лацканы пиджака своего «отчима»:
— Ты, мразь, — тихо, с явным акцентом, но по-русски проревел он. — Еще одно слово — и ты уже никогда не сможешь говорить. Я тебе вырву твой поганый язык.
Швырнул его так, что Олег ударился головой о стену.
Сиреной верещала Ирина, но Марк не слышал. Уши словно заложило, перед глазами расплывался белый туман. Впервые в жизни он испытывал такую ярость и желание убивать. С трудом заставил свои пальцы разжаться — еще немного, и он бы задушил сукиного сына.
— Всё, с меня довольно... — словно боясь не сдержаться, открыл дверь и выскочил из своего кабинета.
Всю ночь провела без сна. Думала. О Марке, о нас. Он так и не позвонил, не приехал, не сделал попытки увидеться со мной, выслушать. Тот, который всего несколько дней назад говорил, что между нами не будет недомолвок и сомнений. Значит, я ошибалась в нем, ошибалась в себе, думая, что готова к чувствам. Расслабилась, дура, позволила снять с сердца защитную броню, и вот теперь расплачиваюсь.
К утру поняла, что делать — уеду обратно, домой, в родную Москву, где у меня есть мои девчонки, где не будет горьких напоминаний о несбывшихся мечтах, о счастье, которого так и не познала, и о человеке, отцом которого является мой муж. И да, не стану держать Кевина. Этот мужчина заслужил право любить и быть любимым.
Когда я спустилась к завтраку, он уже сидел за столом и как ни в чем не бывало пролистывал свежий номер «Calgary Sun». Услышав мои шаги, снял очки и, отложив на край стола, обернулся. Только сейчас я заметила, какой у него уставший взгляд.
Пожелав ему доброго утра, я села напротив.
— А где Рэйн?
Муж через силу улыбнулся, пододвинул ко мне кукурузные хлопья и молочник.
— Уехала еще вчера. Сама понимаешь, лишние разговоры ни к чему.
— Кев, нам надо серьезно поговорить, — начала я.
— Да, наверное, — он вздохнул. — Я знаю, это моя вина. Прости.
— Да за что?
— Я привез тебя сюда в надежде дать тебе лучшую жизнью, устроить твою судьбу. Признаться, исподволь всегда надеялся, что это будет мой сын. Ошибся...
— Не вини себя. Я сама виновата.
— Мила...
— Кевин, ты можешь выполнить мою просьбу?
— Разумеется, дорогая, — он взял мою руку. — Проси, что хочешь.
— Обратно в Москву.
— Нет, только не это, — его брови сомкнулись на переносице.
— Я не смогу быть с тобой. Не смогу видеться с твоим сыном и...
— Я уже сказал Марку, что видеть его не хочу, так что можешь не переживать — он тебя беспокоить не будет.
— Нет, Кевин. Я поняла, что не могу быть больше твоей женой.