Сын Неба. Странствия Марко Поло
Шрифт:
Для второго действия снова сменили занавес. Теперь там изображался фамильный храм Сона, с большим золотым Буддой на алтаре. Музыканты ударились в нестройные буддийские мотивы. Отчаявшийся Сон Цзянь прятался в нише под алтарем — а тем временем важно вышагивающий полицейский чиновник явился арестовать его за убийство По-ши.
Только молящего о снисхождении Сона увели прочь, как на сцену выпрыгнула чернобородая фигура. Тот же атлетичный актер, что играл Тана-Вола, теперь переоделся в главаря мятежников, Черного Смерча, намалевав на бородатом лице яростную черно-красно-белую маску. На нем были кожаный шлем, куртка и штаны. Грозно топая босыми ногами по помосту, он выступил вперед с двумя громадными боевыми топорами, чьи обоюдоострые лезвия буквально слепили глаза. Потом, мечась по сцене и бешено крутя своими топорами подобно смерчу, от которого он и получил свое прозвище, главарь мятежников во всем блеске показал искусство неистового боя «кун-фу». Когда Черный Смерч освободил Сон Цзяня и помог ему скрыться в болотах Лян-шань, музыканты (особенно тот, что с трещотками) учинили такой гвалт, что старшие Поло начали опасаться за свои барабанные перепонки.
Третье действие разворачивалось в дремучем лесу на склоне туманно-голубой горы. Музыканты неистово били в барабаны, пока Сон Цзянь в одиночку пробирался через зловещую чащу. Внезапно ему предстал призрак По-ши в хмурой рогатой маске ведьмы, размалеванной синими и зелеными полосками. Упираясь в Сона выпученными черными глазами, бывшая наложница скрежетала острыми волчьими клыками. Длинные волосы ее были распущены — и, бешено мотнув головой, ведьма откинула их назад. А потом, вцепившись трясущимися руками в Сона, с нечеловеческой силой поволокла его вслед за собой в преисподнюю.
Как раз в преисподней и проходило четвертое и последнее действие пьесы. На занавесе позади сцены изображались окруженные языками пламени десять быкоголовых судей Властелина Смерти. Сон Цзянь стоял перед вратами преисподней, умоляя стража его отпустить. Стража играл тот же могучий актер, которого зрители уже видели в ролях Тана-Вола и Черного Смерча, но теперь у него был простой конопляный халат, вьющаяся седая борода и длинные волосы отшельника.
— Меня зовут Хэ Янь, — пропел он. — При жизни я был отшельником, что сторожил врата столицы древнего царства Вэй. Однажды наследный принц оказал мне дружеские почести, и я поведал ему тайный способ, как защитить его царство от злого властителя Цао. Когда жизнь принца оказалась в опасности, я сам перерезал себе горло — из преданности тому, кто удостоил меня уважения, — и улетел в преисподнюю на спине белого журавля. Воистину смешон мне твой ужас при виде этого места…
— Марон! Да ведь так зовут странствующего рыцаря, что прибился к нашему отряду! — вырвалось у дяди Маффео.
— Во всяком случае, это одно из его имен, — уточнил Никколо…
Вдруг на сцену выскочила фигура в свободной шелковой блузе и шароварах, с веселой обезьяньей маской на лице — и принялась выдавать головокружительные акробатические прыжки и перевороты. Марко сразу узнал актрису, игравшую роль По-ши.
— Я Мудрец из Пещеры водного занавеса, — пропела обезьяна, — и я требую поведать мне причину беспорядков, из-за которых прервались мои глубокие размышления.
— О Великий Мудрец, равный небу, этот слабовольный человечишка заявляет, что ему здесь не место, — с низким поклоном ответил страж.
— Почему же ты не проверишь по небесной книге? — вопросил Царь обезьян. — Там должно быть указание, предписано ему прибыть сюда сегодня или тут какая-то дьявольская ошибка.
Недовольный страж сверился со своим толстенным фолиантом и выяснил, что Сон Цзяня и в самом деле нет среди тех, кому назначено встретить смерть в этот день. Тогда заносчивая обезьяна освободила Сона — под музыкальное бесчинство и общий восторг публики, — чтобы тот соединился со своими друзьями, мятежными изгоями из болот Лян-шань…
Когда восторги и музыка стихли, Марко кивком подозвал одного из слуг и прошептал ему на ухо:
— Я хотел бы увидеться с той рыжеволосой актрисой. Быть может, она поужинает у меня в комнате?
16
Сяо-го: Переразвитие малого.
Гром грохочет над горой.
Певчая птица летит низко.
Марко отвели в непритязательную комнату с кафельным полом и видом на задний дворик, где цвели сливовые деревья. На резной деревянной кровати лежал соломенный матрас, а поверх него — толстые стеганые одеяла и синие шелковые покрывала с вышитыми пионами. Оловянный светильник стоял на струганом лакированном столе красного дерева, по обе стороны от которого располагались два одинаковых стула. Рядом с бело-голубой фаянсовой ванной на низеньком деревянном столике лежало жесткое полотенце. Все помещение наполнял аромат жасмина из голубой глазурованной вазы на том же низеньком столике. Марко давно не приходилось отдыхать в столь уютной комнатке — и он со вздохом глубокого облегчения снял свои запыленные в странствиях кожаные башмаки и подбитый мехом плащ.
Слуга наполнил ванну теплой водой, чтобы Марко мог вымыть лицо, руки и ноги. Потом положил на лакированный стол две пары палочек слоновой кости и поставил туда же две лакированные фарфоровые чашечки для вина. Дождавшись, пока слуга удалится, Марко с удовольствием вымылся.
Вскоре слуга вернулся с белым лакированным подносом в форме цветка лотоса. На подносе, в чаше с теплой водой, стоял сиреневый глазурованный кувшин, полный вина из цветков сливы. На небольших фарфоровых тарелочках разложена была разнообразная закуска из маринованных овощей, соленых орешков и зерен, кремовых консервированных яиц, ломтиков холодного цыпленка и рыбы, хрустящих пончиков с рубленой бараниной и луком-резанцем. Вскоре после того, как слуга с поклоном удалился, послышался легкий стук в дверь. Марко поторопился открыть.
За дверью стояла приглашенная им актриса. Глаза девушка опустила долу. На ней был изумрудно-зеленый стеганый халат поверх салатной шелковой блузы и длинной юбки и зеленые же атласные туфельки. Густые черные волосы, уложенные с помощью пары простых гребней слоновой кости над ее лебединой шейкой, поблескивали в свете лампы. Проскользнув в комнату, девушка стыдливо присела на самый краешек лакированного стула.
Марко разлил по чашечкам теплое вино. Оба выпили и, пользуясь палочками, закусили.
— Мне очень понравилось представление, — начал Марко, стараясь нарушить неловкое молчание. — Но после таких сложнейших трюков вы, должно быть, проголодались. Несравненное удовольствие доставила мне обезьяна, которую вы играли… Между прочим, мы недавно встретили этого плута у пещеры бессмертной феи в безлюдных северо-западных степях.
— Здесь многие утверждают, что видели Царя обезьян — и его трюки. Сама я его никогда не видела, но, говорят, мое жалкое подражание довольно искусно, — красивым, звучным голосом ответила девушка. — Кстати, тут поблизости как раз та самая пещера Царя драконов, освещенная единственной сияющей жемчужиной, откуда в стародавние времена Царь обезьян выкрал свой громадный посох.
— Как хотелось бы мне взглянуть на эту пещеру! — воскликнул Марко, позабыв на время о подчеркнуто сдержанных катайских манерах.
— Возможно, я смогу ее вам показать… когда-нибудь… если получу разрешение моего уважаемого хозяина, — ответила девушка все с той же робостью и неловкостью.
— Меня зовут Мар-ко По-ло, и я из далекой латинской земли, что зовется Венецией, — решил, наконец, познакомиться Марко. — Мои отец и дядя оказавшиеся в Катае купцы, где великий хан своей милостью предоставил нам скромные должности сборщиков солевого налога.