Сын Нептуна
Шрифт:
— Мне доставляет… удовольствие, — сказал Октавиан, выдавливая из себя последнее слово, — наградить тебя Короной за то, что ты первым поднялся на стену во время атаки, — Октавиан протянул ему бронзовый значок в форме лаврового венка. — И еще по приказу претора Рейны ты получаешь ранг центуриона.
Он протянул Фрэнку еще один значок — бронзовый полумесяц, и сенат взорвался протестующими возгласами.
— Он еще на испытательном сроке! — прокричал один.
— Невозможно! — орали другие.
— Струя
— Тишина! — Голос Октавиана прозвучал более повелительно, чем вчера, на поле боя. — Наш претор признает, что только легионер в ранге центуриона имеет право возглавлять поиск. Плохо это или хорошо, но поиск должен возглавить Фрэнк, и потому наш претор постановил, что Фрэнк Чжан должен быть центурионом.
Перси вдруг понял, что Октавиан очень даже неплохой оратор. Он говорил убедительно и уважительно, но на лице у него было кислое выражение. Он тщательно подбирал слова, возлагая всю ответственность на Рейну. Он, казалось, говорил: «Это была ее идея».
Если поиск закончится неудачей, то вина ляжет на Рейну. Если бы решения принимал Октавиан, то они были бы более разумными. Но, увы, у него нет иного выбора — только поддержать Рейну, потому что Октавиан — законопослушный римский воин.
Октавиану удалось донести все это до слушателей, не сказав напрямую ни слова, при этом он сумел успокоить сенат и в то же время выразить ему сочувствие. Перси впервые понял, что этот тощий, нелепого вида мальчишка может быть серьезным врагом.
Видимо, поняла это и Рейна. На ее лице отчетливо проступило раздражение.
— У нас открылась вакансия центуриона, — заявила она. — Один из наших офицеров, к тому же и сенатор, решил уйти в отставку. Она провела десять лет в легионе и теперь переезжает в город, где будет учиться в колледже. Гвен из пятой когорты, мы благодарим тебя за службу.
Все повернулись к Гвен, которая изобразила на лице мужественную улыбку. После вчерашних событий она выглядела усталой, но явно испытывала облегчение. Перси ее понимал. Учиться в колледже — это лучше, чем быть насаженной на копье.
— Я как претор имею право, — продолжила Рейна, — заменять офицеров. Признаю, что для легионера на испытательном сроке это довольно необычно — получить назначение в центурионы, но я думаю… мы можем согласиться… что и вчерашний вечер был необычным. Фрэнк Чжан, твой жетон.
Фрэнк снял свинцовый жетон, висевший на шее, и протянул Октавиану.
— Руку, — сказал Октавиан.
Фрэнк вытянул руку. Октавиан воздел ладони к небесам.
— Мы принимаем Фрэнка Чжана, сына Марса, в Двенадцатый легион Фульмината на первый год службы. Готов ли ты посвятить свою жизнь сенату и народу Рима?
Фрэнк в ответ пробормотал что-то неразборчивое, потом откашлялся
— Готов.
Сенаторы закричали:
— Senatus Populusque Romanus!
На руке Фрэнка вспыхнул огонь. На несколько мгновений в его глазах застыло выражение ужаса, и Перси уже испугался, как бы его друг не потерял сознание. Потом пламя погасло, дым исчез, и на руке Фрэнка появилась новая татуировка: SPQR, изображение перекрещенных пик и одна полоска, означающая один год службы.
— Можешь сесть. — Октавиан оглядел собравшихся взглядом, говорившим: «Это была не моя идея».
— А теперь, — сказала Рейна, — мы должны обсудить детали поиска.
Фрэнк вернулся на свое место, а сенаторы зашевелились, принялись перешептываться.
— Больно было? — спросил Перси.
Фрэнк посмотрел на предплечье, от которого все еще шел парок.
— Да. Очень. — Значки, которые он держал в руке, казалось, приводили его в замешательство. Значок центуриона и Корона стены… Он словно не знал, что ему с ними делать.
— Ну-ка. — Глаза Хейзел светились гордостью. — Дай-ка мне.
Она прикрепила значки к его рубашке.
Перси улыбнулся. Он знал Фрэнка всего один день, но чувствовал, что тоже гордится им.
— Ты это заслужил, парень. — Он хлопнул Фрэнка по плечу. — То, что ты сделал вчера вечером… в общем, ты прирожденный военачальник.
— Но центурион… — нахмурился Фрэнк.
— Центурион Чжан! — выкрикнул Октавиан. — Ты слышал вопрос?
Фрэнк моргнул.
— А? Что? Какой вопрос?
Октавиан повернулся к сенату с ухмылкой — на его лице словно было написано: «Ну а я что вам говорил?»
— Я спрашивал, — сказал Октавиан так, будто разговаривал с неразумным трехлеткой, — есть ли у тебя план поиска. Ты хотя бы представляешь, куда нужно идти?
— Ммм…
Хейзел положила руку на плечо Фрэнка и встала.
— Ты ведь слышал, что говорилось вчера вечером, Октавиан? Марс выразился достаточно ясно. Мы идем в землю, куда не распространяется власть богов, — на Аляску.
Сенаторы поежились. Некоторые из призраков замерцали и исчезли. И даже металлические собаки Рейны взвизгнули.
Затем встал сенатор Ларри.
— Я знаю, что сказал Марс, но это безумие. Аляска — проклятая земля. Ее не случайно называют недоступной богам. Она расположена так далеко на севере, что власть богов туда не простирается. Это место кишит монстрами, Ни один полубог не вернулся оттуда живым с того времени…
— …с того времени, как вы потеряли орла, — вмешался Перси.
Ларри вздрогнул и сел на скамью.
— Слушайте, — сказал Перси, — я понимаю, я здесь новичок. Я знаю, вы, ребята, не любите говорить о той бойне, что случилась в восьмидесятые…