Сын олигарха

Летова Мария

Алевтина пьет кофе мелкими глотками и разворачивает ко мне свой макбук.

– Что думаешь?
– спрашивает, кивая на экран.

Смотрю в тринадцатидюймовый монитор, втыкая в суть её претензий. На нём отрывки дизайнерских элементов для моего «ОМон».

Заставляю мозги просыпаться.

Я немного прибалдевший. Немного дебил в эти дни. У моего мозга кислородное голодание на фоне двухдневного оттока крови.

Офигенные два дня.

Я серьёзно.

Почесав зубы языком, смотрю на Алевтину.

К

ней с колом в глотку не влезешь. Вот поэтому лучше никогда не работать через «спасибо».

На фиг мне знать проблемы Алевтины?

В воскресенье в восемь утра.

Если бы у меня были деньги, я давно потребовал бы от неё готовый проект, не вдаваясь вообще ни в какие детали.

Это ее работа, не моя.

Денег у меня нет, так что проехали. Я пошел на эту схему осознанно, но я вынес из неё урок: иногда лучше не экономить.

Аля «затрудняется» в одиночку протестить и вычистить приложение, потому что новичок. Хорошо, что призналась и не стала вешать мне на уши, тратя драгоценное время.

– Я тоже никогда этого не делал, - говорю, массируя виски.

– Вместе сделаем быстрее, - спокойно резюмирует она.
– И ещё код не пропускает эту картинку. И вот эту.

Тычет пальцем в экран, поправляя очки в леопардовой оправе.

Аля работает с Орловым. Или под Орловым. Я не вдавался в их офисные структуры. Рыжая блондинка с реальными веснушками повсюду и взглядом “ты будешь мне должен”.

Достаю из кармана телефон и смотрю на время.

Почти десять.

Ладно.

Встаю и снимаю пальто. Бросаю его на светло-бежевый диван с темно-бежевыми подушками. Если у меня когда-нибудь будет своя собственная хата, там бежевыми будут только женькины трусы и лифчики.

– Дай я, - отодвигаю бледно-розовый стул на колесиках вместе с Алевтиной.

Она встаёт, задев своим плечом мое, и идет налить себе еще кофе.

Сажусь на ее место и набираю Жене сообщение:

«Проснулась?»

Я напылил сегодня утром. Но, блять, я искренне считаю слово «любовь» самым приторным и бессмысленным словом в любом языке. Им разбрасываются все, кому не лень и когда не лень.

Я не привык молоть приторную х*рню.

Не знаю, какой смысл вкладывает в слово “любовь” Женя, но я справедливо должен ожидать, что в случае «любви» она, как минимум, должна была приехать ещё месяц назад. Тогда бы мы не оказались на диване Орлова, как на выставке.

Она написала бы мне сама.

Я ведь написал.

Потому что… блять. Потому что скучал, потому что понял, что она мне нужна. В этом городе или в любом другом.

Я её не наказываю. Но я на неё злюсь.

Она приехала на выходные. Чтобы признаться в любви и свалить домой. Это очень смахивает на детский сад. В ее списке приоритетов я явно не на первом месте, а у меня тупая потребность быть на первом.

Пока она не приехала, я до конца не осознавал, как она мне нужна. Как это ох*енно, когда твоя женщина у тебя под рукой со всеми кудряшками и прибамбасами. Я скучал без её прибамбасов. Ни от какой другой тёлки я бы не стал их терпеть. Не знаю, почему так. Так, мать его, сложилось. С того дня, как она впилилась в меня на той парковке.

Мне требуется не меньше десяти минут, чтобы переключиться на работу.

Даже в самом лучшем случае это займёт до хрена времени.

Сегодня у меня его вообще нет. Но есть вероятность получить свой продукт законченным и перевязанным красной ленточкой.

Работа качественная, но через сорок минут понимаю, зачем Алевтина меня позвала.

“Задерживаюсь. Без меня не уезжай”, - скидываю Кудряшке, параллельно замечая, что моё первое сообщение не прочитано.

Ага, началось. Можно подумать, я её не знаю.

Мне нужна пара дней, чтобы решить, что нам делать дальше и как мне вытащить нас с дивана Орлова. Любая проблема решаема, если за неё взяться. Я решу нашу проблему, если она захочет остаться со мной.

Быстро набираю её номер, не вылезая из-за ноутбука. Не берет трубку.

Алевтина выделила мне свой ноут, а сама работает за другим.

К двум часам дня я замахал себя, но прежде всего Алю. Я замахал её настолько, что она начала ощутимо психовать. Но если когда-нибудь она вызовет меня снова, пусть знает, чего ожидать.

Набираю Женьке новое сообщение:

“Ты дома, малыш?”

– Так, дальше сама справишься?
– разминаю шею и плечи, вставая.
– Мне ехать надо.

Башка трещит, а дома ждут капризы и вынос мозга, потому что в этом смс-молчании вижу зловещие, блять, знаки. Я знаю, как её успокоить. Есть у меня огнетушитель.

– Постараюсь, - хмурится замученная Алевтина.

– Славик сказал - ты можешь слепить промо-ролик, если нужно.
– Забираю пальто и телефон.

– Передай Орлову, что я не его рабыня, - говорит сухо, возвращаясь в своё кресло и надевает на нос очки.
– Дверь просто захлопни.

Трусцой добегаю до машины, на ходу вбивая адрес в навигатор телефона.

Несмотря на воскресенье, пробки стандартные.

К этому городу нужно привыкнуть. Я, кажется, привык.

Набираю Женю еще раз, и опять игнор.

Сцепив зубы, давлю на газ.

Когда добираюсь до дома, на часах почти три дня. Это девяностопроцентная вероятность того, что Женя опоздает на свой поезд. Меня это устраивает. Съездим в наш Мухосранск через неделю за ее вещами. Наверное, я должен поплотнее пообщаться с её родителями. Отношения на расстоянии не для нас. Я хочу чтобы она была рядом. Я просто, блять, не представляю, как посажу её на поезд. Я изначально не собирался этого делать.

Забегаю в магазин на первом этаже и, протупив пару минут у витрины с шоколадками, беру на кассе три мелких букета тюльпанов.