Сын Петра. Том 1. Бесенок
Шрифт:
— Да. — чуть подумав, ответил Демидов каким-то механическим голосом, ибо оказался уже погружен в свои мысли. — Без всякого сомнения.
— И да — я бы советовал и промеж разных образцов все что можно так же менять без вреда. Те же винты…
И дальше Алексей погрузился с собеседником в такую увлекательную вещь, как стандартизация и унификация. В комплексе. Касаясь этого как явления, совершенно не знакомого в местных реалиях.
Понятное дело — сам он также был в подобных производственных вопросах не сильно сведущ. Но слышал и понимал о важности этих вещей, оттого
На этом их общение не закончилось.
Никита Демидов провел еще неделю в Москве, каждый день встречаясь с царевичем и проводя по несколько часов. Общаясь. Много общаясь. И пару раз даже ходили по мануфактуре, заглядывая буквально «под каждый кустик», следствием чего, кстати, стало определенная оптимизация производства. Тульский мастеровой поделился своими решениями по организации труда в здешних реалиях. А в последний день, перед отбытием домой, Демидов спросил, доставая из-за пазухи сложенный вчетверо листок:
— Алексей Петрович, что сие? Намедни купил у торговых рядов.
— Газета.
— А для чего она?
— Известия распространять среди жителей. Не слухами, а твердым словом. Одно дело, когда люди болтают, нередко перевирая. И совсем другое дело, ежели вот так. Ведь что написано пером не вырубить топором. Сие есть первая попытка…
На самом деле Алексей лукавил.
Еще в 1621 году в России начала выходить рукописная газета. Она не имела регулярного названия и выпускалась для узкого пользования царя и бояр. В ней публиковалась выжимка из новостей всяких заморских. Для чего с 1631 года даже стали выписывать иностранные газеты на регулярной основе, откуда уже компиляцией и собирались материалы для собственной…
Дела в театре сил и времени отнимали не очень много. Вот Алексей и сумел подбить маму с тетей еще и на этот опыт, дабы неуемную энергию мамы направлять в созидательное русло. Та, царева газета, делалась для узкого круга лиц. А тут — публичная. Распространяемая в торг.
Ромодановский сильно колебался — нужно ли ее делать. Петр ответа на то не давал. Или упустил из вида вопрос, или думал, или еще чего. Федор Юрьевич не знал. Поэтому после нескольких месяцев «топтаний и раздумий» уступил увещеваниям Натальи и Евдокии. Ограничив покамест, до одобрения Петра, газету новостями московскими.
Ему понравился подход, предложенный Алексеем.
Распространять писано среди купцов, дворян и прочих состоятельных людей нужные новости в правильной подаче. Чем побеждать всякое смущение умов. И распространять ее не только в Москве, но и в города иные высылать, дабы людям всякие болтуны голову не морочили.
Само собой — все это задумывалось с перспективой развития. Объявления там размещать за денежку, чтобы сия газета прибыль приносила. Сведения всякие не только государственной важности, но и торговые. А в дальнейшем, ежели все пойдет как надо, еще сделать несколько газет — тематических, торгово-промышленную там или еще какую.
Параллельно Наталья Алексеевна и Евдокия Федоровна
Газету же первую публичную продавали, отпечатав в московской типографии.
В разнос по торговым и публичным местам.
За копейку.
Не безделица. Все ж целая копейка, на которую в России можно было в те годы вполне отобедать недурно. Но цена выходила сходной для многих более-менее состоятельных людей…
Глава 10
1697 год, декабрь, 18. Москва
— Война никогда не меняется… — тихо произнес Алексей, покачиваясь в седле.
— Отчего же? — поинтересовался Патрик Гордон, с которым они после развертывания учебной роты стали часто видеться. В том числе и вот так — во время выездов в город. — Что заставило тебя сделать такой вывод?
— Я уже которую седмицу читаю всякое о мертвом и мертвых. Об истории. В первую очередь описание сражений и войн. И сравниваю с тем, что ты рассказывал про азовские походы моего отца. Да, есть много отличий. Так-то каждый поход неповторим и полон своих особенностей, которые не встречаются больше нигде и никогда. Но есть в них нечто общее, что не меняется, проходя сквозь века.
— Воины? — с улыбкой спросил генерал.
— И это тоже. Как без них? Но нет. Я о другом. Все эти походы объединяют три вечных спутника: деньги, грязь и бардак.
— Довольно странный вывод.
— Да. Согласен. Хотя он на поверхности. Возьмем деньги. Что нужно для ведения войны? Три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Они кровь войны. И если они заканчиваются, то… думаю, ты и так понимаешь, чем это грозит. Не обязательно они выражены в монетах. Может и в товарах, которые надобны для войны. Но так или иначе без них война попросту невозможна.
— Это верно. Тут и спорить не о чем. — вполне благосклонно кивнул Патрик Гордон. — А грязь?
— Люди идут куда-то много день а то и, не дай бог, под стенами где стоят. Спят где придется и как придется. В основном под открытым небом, пусть даже и в палатках. Так или иначе — с каждым днем похода вся эта грязь вокруг только нарастает. Разве нет?
— В этом смысле? Ну да, конечно.
— Бардак же, я думаю, вопросов не вызывает. Он во время войны всегда и у всех.
— Занятно. — хмыкнул Патрик. — Это ты, царевич, почерпнул из чтения книг о… хм… как ты там сказал?