Сын Петра. Том 1. Бесенок
Шрифт:
— О мертвом и мертвых?
— Да. Именно. Ха! Занятно. Никогда еще не слышал, чтобы историю кто-то так называл.
— А как ее еще называть? — улыбнулся Алексей. — Что же до прочитанного, то все не так однозначно. Это я узнал в разговорах с тобой, а потом стал примечать и в исторических текстах. Нет-нет, да какая-нибудь оговорка или деталь в этой сказке проскочит. Просто если знать, что искать, обязательно заметишь.
— Но я о таком никогда тебе не говорил.
— Нет? Разве? Вспомни как ты описывал лагерь русской армии при Азове
— Так разве это от грязи?
— Я разве ошибся в своих выводах?
— Нет. Все верно. Грязь и пыль — это верные спутники солдата. Но разве это как-то связано с тем, что люди хворают животом?
— Генерал, ты когда-нибудь пробовал есть землю?
— Ты полагаешь, что я дурной?
— Я ради опыта убедил одного своего слугу попробовать. И знаешь — тот тем же днем животом захворал. Я, конечно, ему за это заплатил. За страдания. Но провел еще несколько опытов. И везде один и тот же результат. Грязь множит хвори. Особенно живота. Как эти вещи правильно называть? Боевой понос? Или быть может воинская срачка?
— Как не назови — дело неприятное, — усмехнулся Гордон. — Ежели войско этим накроет, то можно большую его часть потерять через то. Да и воевать оно ему станет совсем не можно.
— Мне сказывали, что и от воды дурной такие же страдания.
— И кто сказывал?
— Капитаны, что с торговыми делами в Москву прибывают. Они говорили, что если вода в бочке долго стоит, то затухает и от нее срачка начинается или что-нибудь того хуже. Али не знал о том?
— Я знал о том. Но мне любопытно было откуда ты о том прознал.
— Интересно же. Вот и спрашиваю. Я вообще люблю людей поспрашивать и послушать. К слову — ежели воду кипятить, то таких бед с животом не случается. Хотя, конечно, с тухлой водой я не пробовал.
— Отчего же? Слуги кончились? — усмехнулся Гордон.
— Нет. Просто не пробовал. А знаешь… давай как-то эти все домыслы проверим нормально, вдумчиво. И подумаем — как сократить беды походные. Может быть есть даже простые и нехитрые решения? Вон — англичане говорят, что ром с водой мешают и пьют. И что от этого стойкость к хворям живота. Но от того все пьяными выходят. И так — каждый день. Что совершенно терпеть нельзя.
— Хочешь еще одну роту учебной сделать? Только теперь измываться уже над их животами? — хохотнул генерал.
— Скорее жопами. — фыркнул царевич. — Но нет. Это не обязательно. Проверить влияние грязи и чистоты на хворь живота мы и на текущей учебной роте сможем. И прочего. Если они, конечно, согласятся. А если нет — охочих наберем из случайных людей. В конце концов — какая разница, чьи жопы мучить?
— Доброта твоя, Алексей Петрович, не знает никаких границ, — максимально серьезно произнес Патрик, с трудом сдерживая улыбку.
— Грешен, — «на голубом глазу» ответил царевич. — Но ничего со своим человеколюбием поделать не могу. Вот окаянные пройдохи им и пользуются…
Они немного
— Пожар! — раздался где-то неподалеку истошный крик.
И видневшийся у поворота улицы патруль бегом направился в сторону черного дыма.
— Карабины к бою! — несколько охрипшим голосом скомандовал царевич, напрягшись и как-то подобравшись.
— Это еще к чему? — опешил Гордон.
— Хуже не будет. — ответил Алексей. — Если это и не подготовка к нападению, то при пожаре можно встретить толпу людей буйную. И пострадать от нее. Кстати, — указал он на выбежавшую из-за поворота группу людей с палками. — вот и те, кого я опасался. Видно — по мою душу.
— С чего ты взял?
— А ты назад глянь, — так же спокойно произнес царевич.
Генерал обернулся и чертыхнулся, выхватывая из ножен клинок. Потому что из ворот подворья, мимо которого они недавно проехали, выходила еще одна такая же группа.
— Охрана вперед. Карабинами. Рейтарским обычаем. Бей! — скомандовал Алексей.
И все шесть бойцов охраны обогнув царевича, генерала и их небольшую свиту из четырех человек, направились к группе нападающих, приближающейся спереди.
На рысях.
Сойдясь на пятнадцать шагов, они открыли огонь из карабинов.
Выстрел. Выстрел. И отворот назад вдоль стенок заборов. Давая возможность отработать второй двойке.
А потом та также пустила вперед третью.
Шесть двуствольных карабинов. Дюжина картечных выстрелов. И… вой… жуткий тех двух десятков людей, что еще несколько секунд назад бежали на них с длинными палками. Которые при сближении оказались двуручными дубинками.
Всего несколько человек лежал беззвучно. Остальные побросав свое оружие, схватились за лица и кричали. А сквозь их пальцы сочилась кровь. Картечь по головам — серьезное дело. И эта последовательная дюжина выстрелов задела всех. Никто не ушел без угощения.
Тем временем Алексей уже отдал новые команды. И всадники, выхватив пистолеты, стали сближаться со второй группой. В этот раз она не взяла огнестрельного оружия. В этот раз она шла в ближний бой, дабы прижать и задавить небольшое количество всадников. Через что получить доступ к телу царевича.
Раздались беглые выстрелы спаренными залпами. Уже пистолетными. И вновь вой.
Только в этот раз они уже оказались не такими действенными, нежели из карабинов. Однако сумели обратить в бегство вторую пешую группу. И всадники, выхватив тяжелые боевые рапиры, ринулись вперед — их преследовать. Дабы не ушли, как в прошлый раз.
— Опасная ситуация, — констатировал Алексей.
Патрик Гордон хотел было уже что-то ответить, но не успел. Ворота ближайшего подворья отворились и оттуда стало выходить третья группа человек в десять. И их лидер… да, царевич его узнал. Это был тот самый мужчина, что заговорил с ним во время прошлого нападения.