Сын розовой медведицы
Шрифт:
Взгляд Ильберса упал на лицо Хуги. Тот смотрел вверх, в небо, и в глазах его была такая тоска, что Ильберсу снова стало не по себе. "А ведь он погибнет, - опять кольнула Ильберса мысль.
– Мы едва ли довезем его до Кошпала. Его психика действительно очень ранима. Что же сделать? Как поступить?"
Успокоившееся лицо Хуги опять вдруг задергало тиком, потом снова начались конвульсии. Ильберс кинулся к шалашу, разбудил Сорокина.
– Яков Ильич, давайте принимать решение. У Хуги начинается горячка.
Вдвоем вбежали в вырубку, растерянно остановились перед носилками.
– Это уже второй приступ, - сказал в замешательстве Ильберс.
– Что будем делать?
Сорокин опустил голову, отвел от носилок взгляд. Молчал, наверно, с минуту, потом твердо взглянул в глаза своему бывшему ученику.
– Нож есть у тебя?
Рука Ильберса как-то невольно опустилась к сапогу.
– Режь веревки!
– глухо сказал Сорокин.
Ильберс, сам поражаясь своему хладнокровию, достал из-за сапога нож и неторопливо полоснул им по петлям аркана - раз, другой и третий. Довольно. От остальных Хуги сам освободится. Попятился, проговорил:
– Уходи. Теперь ты свободен.
Пленник взглянул на них. С минуту смотрел не мигая. Его взгляд постепенно становился осмысленным. Петли перевившихся змей больше не стягивали тело. Он это почувствовал, но не поверил. Все еще боялся пошевелиться. Потом медленно согнул в колене сухую сильную ногу, дернул плечом.
Ильберс и Сорокин попятились еще дальше. Встали у самого края вырубки. Им было видно, как напряглась рука Хуги и освободилась от пут. Потом другая.
Не спуская осмысленного взгляда с людей, которые вдруг почему-то освободили его, он приподнялся и стал срывать с себя перерезанные кольца аркана. Сорвал, бросил и только тогда поднялся во весь свой гигантский рост. На ногах все еще висели обрывки волосяных петель, но они больше не сковывали его движений. Хуги неуверенно шагнул к стене вырубки. И дикое лицо его просветлело. Теперь он уже верил, что для него снова открывалась свобода, воздух, небо, солнце, лес, горы, шелковистые альпийские луга. Могло ли быть что-то лучшее на земле?..
Одним прыжком Хуги перемахнул на покатую спину обвала. И пошел вверх, к гребню, время от времени оглядываясь на людей и, возможно, все еще сомневаясь в их необъяснимой доброте. Вот он ухватился рукой за камень, подтянулся, разбрасывая пухлый снег, еще подтянулся, уверенно полез по круче. Наверху показалась красная - на белом фоне - голова волка. На гребне они постояли оба, молчаливо глядя сверху на людей, потом... исчезли.
На заснеженном склоне обвала остались только следы, глубокие, темные, словно прожженные насквозь до камня. И все...
* * *
Прошли долгие-долгие годы. Война многих не оставила в живых, и до поры до времени некому было поведать о Сыне Розовой Медведицы. В старых архивах, забытых людьми, нашлись только кое-какие наброски Сорокина да в клеенчатом переплете бесценная тетрадь Дины. Правда, был еще жив Ибрай, сумевший пережить и войну, и горе, постигшее его в связи с гибелью сына, ушедшего с первых же дней войны на фронт.
Но ничто не пропадает бесследно. Всегда что-то остается от человека.
1 Жеты Каракши - Большая Медведица (буквально: семь разбойников).
2 Манул - одна из разновидностей диких кошек.
3 Бандидат - автор священной книги древних персов.
4 До недавнего времени в Китае существовал древний обычай пеленать девочкам ноги. Повязки не снимались до совершеннолетия. Маленькие ступни считались эталоном красоты. (Примеч. авт.)
5 Бес-кунак (каз.) - дословно: пять гостей. Так называют казахи февральские вьюги, в которые, по поверью, когда-то замерзло пять гостей.
6 Ку-бала (каз.) - хитрый мальчик.
7 Ильберес (каз.) - барс.
8 Дэв - мифическое существо, одноглазый великан.
9 Торгай (каз.) - воробей.
10 Манапы (каз.) - начальники рода дикокаменных киргизов.