Сын Солнца
Шрифт:
— Я осознаю это, Амени, но я люблю Нубию. Ты поедешь со мной и откроешь для себя эту чудесную страну, вдали от интриг и мелочных склок двора.
Личный писец царевича не ответил, убежденный, что расположение Шенара скрывает новую ловушку. Пока он живет в Мемфисе, он не откажется от поисков правды.
Долент, старшая сестра Рамзеса, изнывала на берегу бассейна, в котором купалась в жаркие часы, прежде чем ее тело намажут маслами и подвергнут массажу. Со времени последнего назначения мужа она целыми днями предавалась лени и чувствовала себя все более утомленной.
Несмотря на мази, прописанные врачом, кожа ее оставалась жирной. Она, правда, должна была бы лечиться более старательно, но светские обязанности поглощали большую часть ее времени. Осведомленность о тысяче и одной тайне двора предполагала присутствие на всех приемах и церемониях, случающихся в жизни высшего египетского общества.
Уже несколько недель Долент была обеспокоена: приближенные Шенара оказывали ей меньше доверия, как будто опасаясь ее, поэтому она сочла необходимым поговорить об этом с Рамзесом.
— Так как вы с Шенаром заключили мир, ты можешь теперь чего-то добиться, — предположила она.
— На какую помощь с моей стороны ты надеешься?
— Когда Шенар станет соправителем, у него будут большие полномочия. Я боюсь, как бы он не забыл обо мне. Меня начинают понемногу отодвигать в сторону. Вскоре я буду значить меньше, чем какая-нибудь провинциальная обывательница.
— А что я могут поделать?
— Напомни Шенару о моем существовании, о моей обширной сети знакомств. В будущем она может ему пригодиться.
— Он посмеется мне в лицо. Для моего старшего брата я уже лишь нубийский наместник, не более.
— Значит, ваше примирение было внешним?
— Шенар просто распределил обязанности.
— И ты готов смириться с изгнанием к неграм?
— Мне нравится Нубия.
Долент вышла из своей истомы.
— Ты не должен смиряться, пожалуйста! Это недопустимо. Давай объединяться, чтобы противостоять замыслам Шенара. Пусть это чудовище вспомнит, что у него есть семья, что он не должен отвергать ее.
— Мне очень жаль, сестрица, но я ненавижу заговоры.
Она поднялась в бешенстве.
— Не бросай меня одну!
— Я думаю, что ты вполне способна сама себя защитить.
В тишине храма Хатор, исполнив вечерний ритуал под пение жриц, царица Туйя размышляла. Служение божеству позволяло отстраниться от людской подлости и думать о будущем страны с большей ясностью ума.
Однажды во время долгих бесед с мужем царица выразила сомнение по поводу способности Шенара управлять. Как обычно, Сети очень внимательно выслушал ее. От него не укрылось то, что на жизнь Рамзеса покушались и что истинный виновник, если не говорить о конюхе, погибшем на бирюзовых рудниках, был по-прежнему не найден и не наказан. Хотя враждебность Шенара по отношению к брату вроде бы угасла, можно ли было считать его невиновным? При отсутствии улик подобные подозрения казались чудовищными. Но ведь жажда власти может любого человека превратить в кровожадного зверя!
Сети не пренебрегал никакими мелочами. Мнения его супруги значили больше, чем мнения придворных, слишком преданных Шенару или привыкших льстить правителю. Они с Туйей будут следить за поведением сыновей и подведут итог, решил он.
Конечно, разум отбирал и анализировал, но он не решал. Только Сиа, молниеносная интуиция, непосредственное знание, доступное сердцу Фараона, сможет определить верный путь.
Открывая дверь, ведущую в личный сад Рамзеса, Амени наткнулся на странный предмет — великолепную кровать из дерева акации! Большинство египтян спали на циновках, и такая кровать стоила целое состояние.
Ошеломленный, молодой писец побежал будить Рамзеса.
— Кровать? Невероятно.
— Иди посмотри сам. Это настоящий шедевр!
Сын Фараона согласился со своим писцом: столяр, изготовивший кровать, был прекрасным мастером.
— Мы внесем ее в дом? — спросил Амени.
— Ни в коем случае! Присмотри за ней.
Запрыгнув на спину своей лошади, Рамзес поскакал к поместью родителей Красавицы Изэт. Ему пришлось дожидаться, пока красотка закончит свой утренний туалет, чтобы предстать перед ним нарядно одетой, накрашенной и надушенной.
Ее красота взволновала Рамзеса.
— Я готова, — сказала она, улыбаясь.
— Изэт… Ты прислала мне эту кровать?
Она обняла его, сияя.
— Кто бы еще осмелился сделать это?
Осуществляя «Дар кровати», Красавица Изэт вынуждала Сына Фараона подарить ей другую, еще более роскошную, которая могла быть только ложем будущих супругов, соединенных на всю жизнь.
— Ты принимаешь мой подарок?
— Нет, он остался снаружи.
— Это неслыханное оскорбление, — прошептала она, ласкаясь. — Зачем отдалять то, что неизбежно?
— Мне нужно быть свободным.
— Я не верю тебе.
— Ты хотела бы жить в Нубии?
— В Нубии? Какой ужас!
— И тем не менее это судьба, которая уготована мне.
— Откажись от нее!
— Это невозможно.
Она разомкнула объятия и убежала.
В числе многих других вельмож Рамзес был приглашен прослушать чтение указов о новых назначениях, изданных Фараоном. Приемная зала была полна: завсегдатаи держались со спокойствием, иногда лишь внешним, молодые с трудом скрывали волнение. Многие опасались суда Сети, который не допускал никакой задержки в исполнении задач, которые он ставил, и был непроницаем для напыщенных оправданий бездарных вельмож.
На протяжении нескольких недель, предшествующих церемонии, волнение постепенно достигало своего предела. Каждый вельможа стремился выглядеть ревностным и беспрекословным слугой Сети, чтобы защитить свои интересы и интересы своих протеже.
Когда писец начал чтение указа Фараона, воцарилась полная тишина. Рамзес, который накануне был на ужине у своего старшего брата, не испытывал никакого беспокойства. Так как его собственная судьба была ему заранее известна, он хотел узнать другие назначения. Одни лица озарялись, другие — мрачнели, третьи — принимали неодобрительное выражение, но таково было решение Фараона, и каждый должен был уважать его.