Сын ведьмы. Дилогия
Шрифт:
Пролог
Душная летняя ночь. В окно казацкого куреня нагло заглядывает полная луна. Жёлтый луч медленно крадётся к морщинистому лицу седобородого старца. Наконец свет трогает закрытые веки. Во дворе поднимает тревогу пёс, лай быстро переходит в жалобное поскуливание.
Матвей Ермолаев резко просыпается, соскакивает с кровати и выглядывает в окно. Напротив, в маленькой станичной церквушке настежь распахнута дверь. В колышущемся свете зажжённой внутри свечи отчётливо видна заползающая, словно чёрная змея, тень
Старец торопливо натягивает поповскую рясу, вешает на грудь массивный медный крест и босиком бежит к церкви.
У алтаря замерла очень высокая стройная женская фигура в чёрном платье до пят. Задрав голову, рассматривает лики святых на иконостасе. Непослушные длинные чёрные пряди волос разметались по плечам.
— Негоже женщине с непокрытым челом в храм входить! — прямо с порога набросился на нарушительницу церковных устоев суровый батюшка.
— Матвей, я в твою богадельню не молиться среди ночи пришла, — молодая женщина грациозно обернулась, в руках она нежно держала свёрток с младенцем. — Ты, сводный братишка, теперь станешь ещё и крёстным отцом моего дитя.
— Фелиция, не по обряду это — самому крестника крестить. Да и не в ночи святое таинство твориться должно, — насупил седые брови святой старец, отношения со сводной сестрой у него сложились непростые. — Не богохульствуй, ведьма! Полсотни лет по миру шлялась, а теперь грехи отмолить решила!
— По разным мирам много хаживала, — тряхнув волосами, нагло сверкнула белозубой улыбкой очаровательная красотка. — Ты, братец, не корчи из себя святого, сам в молодости славно погулял, да и в Турецкую войну шашкой нарубил врагов гору. А помнишь, как ты за голой старшей сестрой в бане подглядывал?
Красавица медленно опустила руку к коленке и, осторожно захватив ткань платья двумя тонкими изящными пальчиками, резко подняла к поясу, соблазнительно обнажив выставленную вперёд стройную ножку в туфельке на высоком каблучке.
Колдунья мгновенно пробудила в старом казаке забытые мужские желания.
— Я уж почти полвека былые грехи замаливаю, — поп ухватился ладонью за крест на груди и, стиснув зубы, погнал прочь бесовское наваждение. — Побойся бога, девка распутная! Уж нам помирать скоро, а ты всё не перебесишься.
— Коли сейчас с тобой, старый, сговоримся о деле, — моложавая ведьма озорно подмигнула седобородому братцу, — свои два десятка лет жизни тебе добавлю. Будет время из крестника воина воспитать.
— Не продам душу дьяволу! — ещё крепче, до боли в пальцах, сжал медный крест на груди стойкий поп.
— Матвей, ты же понимаешь — от ведьмы дитя хорошим манерам не научится, — горько вздохнула непутёвая мамаша. — Ну, какая из меня воспитательница? Я же всю жизнь только для своего удовольствия жила — не научена я, чем — то жертвовать, ради других. Не хочу, чтобы мой сын вырос таким же бездушным эгоистом. Кому много богом дано, с того и спрос больше.
— А ведь когда-то, одна настырная девчонка, презрев все опасности, ушла из нашего дома искать родную мать, — с укором напомнил давние события названный брат.
— Не позволяй крестнику совершить роковую ошибку. Рождение сына у ведьмы — это аномалия, — отрицательно покачала головой сестрица. — В мой родной мир мальчику хода нет. На ведьмака весь колдовской клан накинется. Там он либо станет королём, либо умрёт. Ну, уж возмужать и набраться сил ему точно не дадут. Ты хочешь крестнику смерти?!
— Эх, ведьмы, твари жестокие, — в сердцах простонал старик, не понимая такого отношения к детям. — Как же ты, душегубка проклятая, от своего дитя отказываешься?
— Спасти хочу, — потупив взор, тяжело вздохнула мать. — Вспомни, ведь я и сама подкидышем была. Воспитай настоящего воина, а он за это твой казачий род от истребления спасёт.
— Не уж — то, опять большую войну чуешь? — нахмурил брови казак. Знал он талант сестрицы — беду накликать.
— Первая мировая грядёт, — кивнула пророчица. — А затем начнётся братоубийственная резня по всей Российской империи.
— Мы в Русской империи живём, — поправил старик путешественницу по заграничью.
— Я видела, на денежных ассигнациях лик Николая Второго отпечатан. Значит, разница небольшая, — скривившись, словно лимоном закусила, отмахнулась чужестранка. — История почти такая же.
— Загадками говоришь, — недовольно поморщился старик. Каноническая церковь отвергает лжепророчества идолопоклонников. Но казаки хоть и сильны верой православной, однако и к вещим снам относились с уважением. — Что конкретно в колдовских снах видела?
— Кабы во снах, — грустно усмехнулась ведунья. — Я реки крови воочию видела, десятки миллионов человек в землю легли. Колесницу истории в одиночку не повернуть. И предотвратить всеобщее безумие никому не под силу. Но герой может спасти избранных.
— Когда война грянет? — уже уверовал в грозное пророчество старец.
— Должно быть, летом 1914 года, — пожала плечами ведьма.
— Так сыну твоему только четырнадцать исполнится, — с недоумением всплеснул руками Матвей. — Как же такой малец большую беду отведёт?!
— А ты его не настраивай весь мир переворачивать, — зло хохотнула беспечная мамаша. — Пусть, по началу, собой пять казаков от призыва заменит. У тебя ведь столько внуков к тому сроку подрастёт?
— Как взрослых казаков может заменить ребёнок?!
— Мальчонка быстро вырастет, — подмигнув, заверила ведьма. — Ты, главное, его дух правильно к войне подготовь, а мощь в его теле кроется не человеческая. Научи сына скрывать, до поры, свою истинную силу, или людишки монстру житья не дадут. Научи воина любить и защищать род, выкормивший его, а то бед от чудовища не оберёшься. Пусть лучше станет таким же, как мой названный братец, честным бессребреником, чем алчным до власти владыкой.