Сын ведьмы

Епатко Маргарита

– Где это ты в городе чудищ нашла? – спросил Егор.

– Дак батюшка сказал, это машина такая была, называется троллейбус, – последнее слово лешачиха произнесла с расстановкой, по слогам.

Егор внимательно посмотрел на девушку. Уж не прочитала ли она его мысли? Может, теперь смеется над ним? Но, увидев искренний взгляд, смутился. Он вспомнил слова бабки о том, что лесные жители врать по-настоящему не умеют. От того и страдают постоянно. А хитрости их – как у семилетнего ребенка шалости.

– Так мы идем в лес?

– Идем, – кивнул

головой Егор, – Ираида сказала, что ты мне сегодня лешачью деревню покажешь, и если я захочу, то смогу у вас погостить остаться.

Девушка кивнула и встала со скамейки.

– Ну, раз так, пойдем, – она сделала шаг и мгновенно оказалась у забора.

– Подожди, – крикнул Егор, – я не могу так быстро. Пока не могу, – поправился он.

Пороша осуждающе покачала головой.

– Твоими-то шажочками мы до моей деревни через три дня доберемся. Придется тебя как маленького вести, – она подошла к нему и взяла за руку. – Ты только не бойся, – ласково сказала она. – Рядом держись – и не отстанешь, понял?

– Угу, – только и смог выдавить Егор. Эта хрупкая девушка едва доходила ему до плеча. Но сейчас он почувствовал себя младшим неразумным братишкой, за которым нужен глаз да глаз, чтобы он не натворил глупостей. И еще его смущала горячая ладошка у него в руке. Все бы хорошо, но была она шестипалая. Егор покраснел, собираясь с силами, чтобы задать лешачихе неприятный вопрос. Но она его опередила.

– Смешные руки у людей, – она лукаво посмотрела на него, – о пяти пальцах. Небось неудобно?

– Да мы как-то привыкли, – выдавил ответ Егор.

– Ну да, – согласно кивнула головой девушка. Хотя на лице ее явно читалось сомнение. Видимо, она не хотела показаться невежливой. Потому, помявшись, примирительно добавила: – Вот у моей прабабки тоже пять пальцев было.

– Она была человеком? – уточнил Егор.

– Ага, – подтвердила девушка, – прадед ее из дому увел, в лес завел. Она и осталась.

– Да ну? – сказал Егор, не зная, как прокомментировать узнанное.

Но лешачиха, видимо, посчитала дипломатическую миссию исчерпанной. Без предупреждения она сделала шаг вперед, и у Егора перехватило дыхание. Его словно выдернули из окружающего мира. Все вокруг выглядело смазанным и не совсем реальным. Воздух стал плотным. Он не вдыхался, а словно проглатывался кусками. Так же внезапно все прекратилось. Егор понял, что теперь они с девушкой стоят у забора.

– Экий ты неловкий, – расстроенно сказала лешачиха. – Ну что, полегчало? Сказано же было: плечом к плечу. Ладно. Мы так малышей ходить учим. Смотри, на счет «раз» я выставляю правую ногу. На счет «два» – вторую. Раз-два. Раз-два.

Егор внимательно следил за ногами девушки, стараясь не отставать. Он видел только подол ее зеленовато-серого платья да выглядывающие из-под него самые настоящие лапти. За ними-то он и старался успеть, практически не замечая того, что происходит вокруг. Кажется, мелькнула дорога, уводящая из бабкиного дома. Мимо них с сумасшедшей скоростью стал проноситься лес. Воздух уже не

был таким плотным и тяжелым. Хотя дышать по-прежнему было не так легко, как обычно. То есть раньше это происходило автоматически. Теперь приходилось усилием воли контролировать каждый вдох и выдох.

– Раз-два, вдох-выдох, – считал про себя Егор.

– А вот туточки мы остановимся. Передохнем, – раздался голос девушки.

Егор очнулся от своих подсчетов и едва успел затормозить. Сделал он это вовремя. По какой-то необъяснимой случайности он оказался на десяток шагов впереди спутницы. И если она стояла посередине поляны, то он чуть не впечатался носом в толстый ствол дерева.

– Классная мысль, – Егор оглядывался вокруг. – Я о том, чтобы передохнуть.

– А я смотрю, ты деревья очень любишь, – бесхитростно заметила Пороша.

– Ага, люблю, – он смущенно отошел от дерева.

Лешачиха улыбнулась в ответ на его слова такой чистой, светлой детской улыбкой, что Егору стало стыдно за невольную ложь.

– Это липа, – девушка рукой указала на дерево, которым он только что «любовался».

– Разве бывают такие липы? – Егор недоверчиво посмотрел на толстое дерево. Его ствол едва смогли бы обхватить два взрослых человека.

– Бывают, если их не рубить раньше времени. Но я хотела с тобой поговорить о другом.

– Давай, – согласился Егор, – Может, костерок пока разведем? А то здесь не жарко. – Егору не терпелось хоть кому-то продемонстрировать умение пускать молнии.

– Вот об этом и надо поговорить, – серьезно сказала девушка. – Прежде всего, в лесу мы костров не разводим. Огнем пользуемся. Но он у нас только в очаге горит дома и нигде более. И используем для него только старые сухие ветки, хворост да валежник. Живые деревья рубятся редко и только с согласия всей деревни. Понятно?

– В целом да. Ну а если вы сильно замерзнете? Зимой, например. Или от дома далеко окажетесь? – уточнил Егор. – Неужели тоже костер разводить нельзя?

– Можно и померзнуть. Если совсем плохо, ну, заболел кто, возьмут и в деревню вернутся. Но в лесу никакого огня.

– Конечно, – подумал Егор. – С вашей-то скоростью передвижения. Долго мерзнуть не будешь. Раз – и дома.

– Ты понимаешь, о чем я говорю? – как у неразумного ребенка переспросила лешачиха. – Ежели мой батюшка твои молнии увидит, то не посмотрит, что гость. Возьмет и в болото закинет.

– Почему в болото?

– А чтобы ты водяному торфяники пожег. Вот будет потеха.

– Действительно, смешно, – без энтузиазма согласился Егор.

– И еще, – девушка присела на траву и сложила руки на коленях. Она теребила подол платья, не решаясь сказать. – Маменька моя все хочет меня замуж выдать. А потому каждого мужчину, приходящего в дом, старается задобрить, закормить.

– Понятно, – закатил глаза Егор.

– Ничего тебе не понятно! – неожиданно вспылила девушка. – Маменька хорошая. Она очень добрая и заботливая. Может, иногда слишком заботливая, – вздохнула Пороша.