Сын воды. В стране райской птицы. Амок
Шрифт:
Вот, наконец, послышалось шуршание и шипение, чуть заметно задвигались в темноте головы гадов. Задача облегчалась тем, что змеи находились в низине. Разлили бензин на землю, и он сам потек к змеям. А остаток выплеснули на них сверху, и скорее назад! Зашевелились гады, зашипели так, что у присутствующих дрожь пошла по телу.
— Начинай!
Все отошли еще дальше, а вперед выступил один, размахнулся факелом и швырнул его.
От яркого пламени заблестели стеклянные стены, засверкали все уголки подземелья, а в гуще огня началось такое, что никто и никогда не видал…
Черные кольца змей свились в огромный клубок, вертевшийся так, что в глазах рябило. Одни высоко подскакивали и извивались в воздухе, другие бросались на стены. Шипение перешло в свист, даже писк. Время от времени слышно было, как трескается кожа и шипит мясо. Многие, охваченные огнем, бросались в разные стороны, ползли по направлению к людям, но теперь их нечего было бояться. Они околевали по дороге, а некоторых моряки приканчивали прикладами винтовок. Когда, наконец, стало тихо и темно, повстанцы даже пожалели, что все это кончилось так быстро.
— Теперь и там все можно осмотреть, — сказал Сидан.
С брезгливостью переступили они через змеиную кучу. Некоторые гады были еще живы, и их пришлось добить. Осмотрели новые ходы и закоулки, а конца подземелью все еще не было.
— Черт его знает, куда оно ведет! — говорили товарищи. — Так можно несколько дней прошататься!
А тут и факелы кончились, пришлось вернуться назад, где всех ожидало более важное дело. И не только важное, но и очень трудное. За целую неделю перенесли в подземелье тысячу пятьсот винтовок, хотя работали с утра до вечера, по двенадцать часов без перерыва! Правда, можно было бы прихватить еще часов шесть от ночи, если бы не эти проклятые скалы, где, того и гляди, сломаешь шею. Ходьба в один конец с тяжелым грузом занимает часов девять-десять. В этот же день вернуться назад нельзя: в дороге застигнет ночь, так как на обратный путь нужно часов семь-восемь. И получается, что у каждого носильщика пропадает без малого половина драгоценного времени. Пропадает, потому что по дороге нужно карабкаться по скалам, проходить ущелья, ползти, прыгать… В таких условиях одному человеку больше пяти винтовок не пронести. Значит, сто человек за два дня могут перенести пятьсот винтовок. А для тридцати тысяч штук понадобится сто двадцать дней! Да плюс на патроны и пулеметы столько же, — целых восемь месяцев на весь груз!
— Вот так да, — удивился старый Гудас, — а дело казалось таким простым. Нас же сто семнадцать человек!
— Да, мой дорогой, мы и сами не представляли, каким богатством владеем, — сказал Сагур, бывший помощник механика корабля и потому самый грамотный среди команды. — Расчет я сделал правильно, в меньший срок нам не уложиться.
— Нельзя ли использовать лодки? — спросил Сурат.
— Я об этом уже думал, — покачал головой Гудас. — Возле берега лодку не пропустят рифы. Придется выходить в море, а оттуда, опять же через рифы, в нужном нам месте прохода нет.
— Вот что, товарищи, — предложил Сагур, — не попробовать ли другой способ? Мы нередко грузили и разгружали корабль цепью: выстраивались в ряд и передавали груз из рук в руки. Правда, теперь цепь придется сделать длиннее, но все равно работа пойдет быстрей. Сколько километров до нашего склада?
— Не больше пятнадцати, но… — начал Сидан.
— Хорошо! — перебил Сагур. — Разделим эти пятнадцать километров на сто частей. Выходит по сто пятьдесят метров на человека. Разместим людей так, чтобы в легких местах приходилось по двести метров на одного, а в трудных — пятьдесят и даже меньше. Иначе говоря, чтобы каждому требовалось одинаковое время на свой участок. Скажите, сколько нужно, чтобы быстро пройти двести или двести пятьдесят метров?
— Считай: в час можно пройти шесть километров, на один километр нужно десять минут, значит, на двести метров — две минуты, — быстро высчитал Сидан.
— Дадим пять минут туда и назад. Значит, через каждые пять минут в складе будут получать пять винтовок. — За час — шестьдесят, за десять часов, учитывая отдых, — шестьсот, вместо теперешних двухсот пятидесяти! — Ого! — вырвалось у Гудаса.
— Подожди, это еще не все! — с видом ученого продолжал Сагур. — Мы же можем отдыхать только четыре часа, а работать — все двадцать!
— И ночью!
— И ночью! Ведь каждый из нас все время будет на одном и том же участке! Он соорудит для себя шалаш, разложит огонь, а кроме того, как изучит свои двести или сколько там шагов, что и ночью, с закрытыми глазами, сможет работать. При таких условиях мы увеличим переброску винтовок примерно до тысячи штук в день, а в случае опасности, так и до двух тысяч!
У Гудаса даже глаза заблестели от волнения.
— Ну и молодчина же ты, Сагур! — хлопнул он его по плечу.
— Да, но и при таких условиях придется работать месяца два, — задумчиво сказал Сурат. — Неизвестно, успеем ли все спрятать, так как нас, конечно, ищут.
Сейчас же созвали общее собрание, выяснили положение, познакомили с подсчетами товарищей и предложили новый план.
— Вряд ли при таких условиях успеем перенести все оружие. Будем помнить, что только та винтовка наша, которая уже на складе. Остальные в любой день могут погибнуть, — закончил Гудас.
Надо сказать, что до этого разговора никто как следует не представлял себе положения. Никто и не думал, что столько времени потребуется для упорядочения. Каждому казалось, что через несколько дней они закончат всю работу, а там — пускай себе ищут! Да и безлюдье вокруг действовало успокаивающе. Ну, откуда могла появиться опасность? С моря — нет, они успели в этом убедиться, а с земли тем более. Только теперь люди увидели, какая огромная работа им предстоит, и серьезно задумались о том, всегда ли будет здесь тихо, как сейчас. Вот почему и решили все в один голос работать без перерыва не менее двадцати часов в сутки!
Весь следующий день заняла подготовка. Пять человек направили укладывать груз в подземелье, двенадцать оставили на корабле для разгрузки, а сто повстанцев распределились по дороге так, как говорил
Сагур. Каждому дали теплую одежду, запас пищи; в тех пунктах, где не было родников, заготовили в ведрах воду. Два человека с корабля должны были обходить «фронт» каждый день и удовлетворять нужды товарищей.
Все были предупреждены, что, может быть, придется так работать несколько недель, обходясь без горячей воды и питаясь кое-как. Но привыкать ли яванцам к таким лишениям?
Наконец, все подготовили. До захода солнца оставалось не более часа. Все с нетерпением ждали сигнала — пустить «машину» в ход.
Но «инженер» Сагур предупредил:
— Не забывайте, что последний получит посылку только через четыре часа, когда будет совсем темно.
— Ничего, ничего! — зашумели все. — Пустим на пробу хоть несколько нош. Зато последние завтра начнут работу на четыре часа позднее.
По цепочке послали пять нош, попросив сообщить, как идет продвижение их, особенно в середине всего участка. Ближние ответы показали, что в некоторых местах были перебои, главным образом из-за наступившей темноты. Ответа же последнего звена следовало ожидать лишь через восемь часов.