Сын воды. В стране райской птицы. Амок
Шрифт:
Плыли весь день. Ландшафт был однообразный и, можно сказать, скучный. Слева — низкий берег, поросший лесом, по большей части — мангровым. Там-сям виднелись невысокие холмы, иногда над лесом поднимался дымок. Осталось позади еще несколько деревень на воде.
Справа — белая коралловая гряда. Время от времени вдали показывались острова.
И вдруг на катере раздались голоса:
— Смотрите! Смотрите!
В самом деле, посмотреть было на что. Среди моря, будто прямо из воды, поднималась красивая группка из пятнадцати — двадцати кокосовых пальм. Земли возле их корней
Конечно, под ними был твердый грунт, но он лишь чуть-чуть выглядывал из-под воды, и со стороны можно было не заметить его. Это был так называемый «атолл», которых очень много в этой коралловой части Тихого океана.
Потом рифы постепенно стали удаляться от берега. Катер выходил в открытое море. Начало покачивать. Такая качка бывает в открытом море даже в самую лучшую погоду. Корабли совсем не чувствуют ее, а лодки иной раз основательно швыряет.
Берег отступил на север; стало тише. Плыли всю ночь, а на рассвете прибыли на станцию Доэр, которая расположена недалеко от устья реки Фляй.
Станция Доэр — это уже небольшое европейское поселение. Тут есть почта, судья, школа и даже церковь.
Экспедиция намеревалась простоять тут целые сутки: это был последний цивилизованный пункт, где можно окончательно подготовиться, приобрести недостающее снаряжение и припасы.
Ясное дело, никто из участников экспедиции никому не рассказывал, куда и зачем они плывут. Да и не все из них сами это знали.
Команда катера по очереди сходила на берег, и Чунг Ли тоже было разрешено немного прогуляться, конечно, в сопровождении сипаев.
Между прочим, Скотт и Брук захотели побывать в церкви. Там как раз толстый бритый миссионер читал проповедь. Слушали его двое белых да два — три десятка чернокожих. Миссионер говорил, что хотя черные и младшие братья белых, но все-таки братья, и бог любит их одинаково. Поэтому и они должны любить бога и выполнять его повеления. Вот, например, почему белые сильнее, богаче и умнее остальных? Да потому, что они поклоняются единому сущему богу и свято блюдут его заповеди. А почему черные не так умны и богаты? Конечно, потому, что они не знают христианства. И первый завет христианства — любить всех и покорно слушаться старших. А вы, к сожалению, не всегда с любовью и почитанием относитесь к своим старшим братьям — белым, и так далее, и так далее… Тут же стояли и туземные ученики — стриженые, довольно чистые и даже одетые по-европейски. Они были совсем не похожи на голых, черномазых и диких папуасиков… Их и кормят, и одевают, и учат бесплатно. А лет через десять они сами становятся слугами церкви, миссионерами.
Получается очень выгодная комбинация: воспитание и работа черных миссионеров обходится наполовину дешевле, чем белых. К тому же черные миссионеры пользуются среди своих собратьев большим успехом, чем чужие, белые.
Окончив проповедь, миссионер подошел к Скотту и Бруку и, узнав, что они направляются вверх по реке Фляй, стал просить, чтобы они подвезли одного из его черных воспитанников, который ехал к папуасам, чтобы нести им слово Христово.
Скотт дал согласие.
В этих
Начальник станции, мистер Смит, встретил Скотта радостно, и первым вопросом его было, куда и зачем они едут.
Скотт был готов к ответу и сказал, что он направляется ловить своих беглецов-рабочих.
— Хорошее дело делаете, мистер Скотт! — обрадовался Смит. — Нам было бы куда легче, если бы все предприниматели поступали так. А то вот видите, сколько у нас сообщений о побегах, даже по двадцать пять долларов обещаем за каждого, а толку мало. Может быть, вам нужна помощь? Я могу дать людей.
«Ну, уж это шутишь!» — подумал Скотт и сказал:
— Благодарю, я взял столько людей, сколько вместилось на катере. Но в случае чего мы прибегнем к вашей помощи. А что слышно там, в глубине?
— Как всегда — ничего. Наша власть распространяется только километров на двадцать пять да по реке — на пятьдесят. А там, дальше, они живут сами по себе, как тысячу лет назад. Не советую и вам далеко забираться.
— Я имею сведения насчет того, где скрываются мои рабочие, — ответил Скотт. — Туда и направлюсь.
Вокруг катера тем временем собралась целая толпа зевак: и белых, и черных, и желтых. Команда заканчивала погрузку.
Под вечер пришел пассажир, миссионер. Это был молодой человек лет двадцати двух, одетый в черное, тихий и смирный. Через плечо у него висел мешок, в руках он все время держал библию. Звали его Саку.
Странно было видеть этого папуаса, который по своей воле шел служить белым хозяевам. Чуть спет катер двинулся к устью реки Фляй.
Берег все больше поворачивает влево. Вот уже катер держит курс на запад. Справа тянется непрерывная цепочка островов, на которых живет немало народу. Об этом говорят виднеющиеся то тут, то там плантации бананов, кокосовых и саговых пальм. Однако ни людей, ни строений не видно среди деревьев.
Особенно приятный аромат шел от мускатных деревьев. Те мускатные орехи, которые нам приходилось пробовать, являются косточкой плода, похожего на сливу.
Над цветами порхали многочисленные бабочки; некоторые из них, блестяще-черные, были в ладонь величиной.
На одном острове высилось так много кокосовых пальм и катер проходил так близко от него, что нельзя было не остановиться и не полакомиться кокосовыми орехами.
— Будьте осторожны, — сказал Скотт, — хозяин может пустить стрелу из-за дерева.
Но вылазка обошлась благополучно: хозяев или вовсе не было, или они попрятались.
Сипаи тут же разбили несколько кокосовых орехов и поднесли хозяевам.
В каждом орехе было добрых две бутылки соку, так называемого кокосового молока.
— Вот это напиток! — сказал Брук, облизывая губы. — Нужно как можно больше взять про запас.
— Найдем еще, — ответили ему.
Кокосовая пальма примечательна тем, что на ней могут быть одновременно и цветы, и зеленые плоды, и спелые. Деревья живут по двести лет и каждый месяц дают двадцать — двадцать пять плодов.