Сын Зевса. В глуби веков
Шрифт:
— Царь Артаксеркс, Ахеменид, царь всех стран и народов!
Голос глашатая прокатился над затихшим залом.
— Но как же это… клянусь богами? — раздался одинокий голос Катена.
Персы постарались оттеснить его в дальний угол шатра. Что-то сказали ему, видно пригрозив. Катен, негромко выругавшись, повернулся и вышел. Чуткое ухо Спитамена уловило глухой топот коня — Катен умчался.
Бесс величаво прошел к золотому креслу, сел. Придворные окружили его. И тут же один за другим принялись отдавать ему земной поклон, как кланялись Дарию, получая взамен царский поцелуй.
«Убийца Дария, — с отвращением и негодованием подумал Спитамен, — убил царя лишь для того, чтобы самому стать царем».
Спитамен в тяжелой печали опустил глаза. У персов снова царь. И если Бесс победит Александра, Согде снова быть под персидским игом. Этого нельзя допустить. Спитамен вывел свою конницу на дорогу войны не для того, чтобы защищать власть персидских царей.
Бесс бросал острые, как дротики, взгляды в окружающую толпу. Вот глаза его отыскали Спитамена, ждут, требуют. Спитамен не тронулся с места. Брови Бесса грозно сомкнулись над переносьем — Спитамен не шевельнулся. Черные глаза с большими белками ринулись в сторону Оксиарта. Оксиарт дрогнул. Подошел к трону нового персидского царя, неуклюже поклонился, получил поцелуй и, смущенный, покрасневший от усилия земного поклона и от стыда, смешался с толпой. А вот идут и другие — бактрийцы, согдийцы… Могучий бактриец Хориен, владелец огромной Скалы, которую так и зовут Скалой Хориена, стоит и кусает ус, не зная, как ему поступить…
Спитамен, чувствуя, что задыхается от гнева и нестерпимой обиды, не оглядываясь, вышел из шатра. Военный совет? Возведение на трон Бесса, персидского царя? Согдиец Спитамен никаким иноземцам служить больше не будет.
Спитамен остался ночевать в лагере, среди воинов своей конницы. Бессонная стража охраняла лагерь.
Поздно ночью, когда во второй раз сменились сторожевые посты, явился Хориен. Спитамен, который ни на минуту не сомкнул глаз, не очень удивился его появлению.
— Я видел, как ты ушел, Спитамен, — хриплым, простуженным голосом сказал Хориен. — Я понял тебя.
Спитамен протянул ему руку.
— Но если ты пришел сегодня ко мне, то я тоже понимаю тебя, Хориен.
Они уселись у тлеющих углей очага.
— Что ты думаешь делать, Спитамен?
— То, что думал и раньше. Сражаться.
— Под знаменем царя Артаксеркса?
— Я не знаю такого царя, Хориен. Да и хватит с нас иноземных царей.
— Бесс — из царского рода Ахеменидов.
— Я, Хориен, не собираюсь воевать за царские права Ахеменидов. Зачем? Чтобы снова стать их данником, подчиняться их сатрапам, потерявшим всякую совесть?
Хориен угрюмо теребил свою подернутую серебром бороду.
— Ты, Спитамен, забываешь, что на нашей земле — Македонянин. Нам одним не выстоять перед ним.
— А ты уверен, Хориен, что Бесс не выдаст нас Македонянину, чтобы купить его милость? Да и какой смысл нам повиноваться Бессу, если он так же, как Дарий, все время отступает, бежит от Македонянина? А разве можем мы отступать сейчас, когда враг идет по нашей земле?
— Пожалуй, ты прав, — угрюмо ответил Хориен, — Бесс может только помешать нам. Надо избавиться от него.
В это время в лагере послышался топот коней, голоса. Приехал со своим отрядом Оксиарт. Он шел между палаток сутулясь, словно стараясь казаться меньше и незаметней. В отсветах костров на его персидском кафтане вспыхивали алые блики. И едва Оксиарт отогрел над очагом Спитамена свои озябшие руки, в лагере появился Катен. Не прошло и часа, как сюда примчались и другие военачальники союзных племен.
И здесь, глухой зимней ночью, в настороженной тишине военного лагеря Спитамена, знатные властители Согды и Бактрии решали судьбу своей древней, прекрасной и богатой, своей родной земли.
— Друзья мои! — Голос Спитамена дрожал от волнения. — Оглянитесь — нас много! Мы поднимем народ всех племен от Каспия до Инда. Земля наша обширна, и сила наша велика. Друзья мои, если мы все поднимем наши мечи, то не только Бесс, но и сам Александр не устоит перед нами!
ЦАРСКИЙ ПОЦЕЛУЙ
В эту зиму войско Александра отдыхало в Гиркании [91] , благословенной богами земле. Македоняне захватили всю огромную равнину до самого Гирканского [92] моря, в котором обнаружили изобилие всякой рыбы.
*
Гиркания — область в Азии, лежавшая на север и на восток от Каспийского моря.
*
Гирканское море — Каспийское море.
Измученное погоней за Дарием и тяжелым переходом через горы, македонское войско как лавина свалилось в Гирканию, захватило все гирканские города и богатые съестными припасами селения, которые они назвали «счастливыми». Люди здесь и в самом деле жили безбедно благодаря своей плодородной земле. Закрома ломились от хлеба, а хлеб этот и сеять было не надо: после жатвы в поле оставалось множество колосьев, их зерна осыпались и засевали ниву, обеспечивая обильный урожай.
Македоняне нашли в этих селах огромные сосуды с виноградным вином. Оказалось, что здесь каждая лоза дает целый метрет [93] вина. Обнаружены были и кладовые, полные сушеных винных ягод, — здесь не редки были смоковницы, с которых снимали по десять медимнов [94] урожая. Поселяне не скрыли от македонян и запасов дикого меда, который, по их словам, течет с листьев растущих в лесу деревьев, похожих на дуб.
*
Метрет — мера жидкостей, 39,39 л.
*
Медимн — мера сыпучих тел, 52,53 л.
Голодное, усталое войско разместилось на гирканской земле как могло и как хотело. Александр запретил разорять Гирканию, но пребывание многих тысяч вооруженного, измученного, наголодавшегося люда уже само по себе было тяжким разорением.
Александр поселился в главном городе страны — в Задракартах, в царском дворце. И как всегда, в перерывах между сражениями начались жертвоприношения, эллинские празднества с гимнастическими состязаниями, которые были так угодны эллинским богам.
И здесь в первый же день празднеств произошло то, что Александр давно подготавливал.
На царском пиру собралась вся македонская, эллинская и персидская знать. Персов было уже немало среди этеров-телохранителей македонского царя. Они появлялись здесь один за другим. Одни пришли еще при жизни Дария, увидев, что Дарий теряет царство. Другие — после его смерти, отчаявшись в сохранении персидской державы. Третьи, хоть и с запозданием, присоединялись к войскам Александра на его военных дорогах…
И вот сегодня, перед тем как идти на пир, Александр пожелал, чтобы ближайшие друзья ввели проскинесис — земной поклон царю, как это было принято у персов.