Сын
Шрифт:
Но сейчас он потел. Даже несмотря на то, что принес хорошие новости.
Человек, который сидел на стуле, не бушевал, не шумел по поводу украденных из офиса Калле Фаррисена наркотиков и денег, не кричал, как так вышло, что Сильвестр куда-то запропастился, совсем исчез, не рычал на них за то, что они какого-то черта до сих пор не нашли мальчишку Лофтхуса. А ведь все знали, что стоит на кону. Существовало четыре сценария, и три из них были плохими. Первый плохой сценарий: Агнете Иверсен, Калле и Сильвестра убил Сонни и он будет дальше убивать людей, с которыми они сотрудничали. Второй сценарий: Сонни арестовали, он сознался и рассказал, кто стоит за убийствами, за которые он отсидел. Третий сценарий: без признания мальчишки Лофтхуса Ингве Морсанда арестуют за убийство жены, он не выдержит давления и расскажет,
Когда Морсанд пришел к ним и заявил, что хочет, чтобы его жену убили, Нестор сначала подумал, что тот говорит о наемном убийце. Но Морсанд утверждал, что сам желает насладиться этим деянием, он просто хотел, чтобы они устроили так, что вину на себя принял бы кто-то другой, поскольку сам он, как отвергнутый муж, автоматически станет главным подозреваемым в глазах полиции. А ведь все можно купить, если только заплатить нужную цену. В данном случае цена составляла три миллиона крон. Нормальная почасовая оплата пожизненного заключения, как аргументировал Нестор, и Морсанд с ним согласился. Потом, когда Морсанд объяснил, что хочет привязать эту шлюху к кровати, приставить к ее голове циркулярную пилу и смотреть ей в глаза, отпиливая череп, у Нестора волосы на спине встали дыбом от смеси ужаса и веселья. Они скоординировали все с Арильдом Франком: отпуск для мальчишки Лофтхуса, место, где он должен находиться, и какого доверенного, коррумпированного и хорошо оплачиваемого надзирателя отправить вместе с ним. Таковым оказался одинокий любитель толстушек из Каупанга, тратящий деньги на кокаин, оплату долгов и проституток настолько страшных и жирных, что вполне можно было подумать, что это они платят ему, а не наоборот.
Четвертый и единственный хороший сценарий был прост: найти мальчишку Лофтхуса и убить его. Это должно быть просто. Это должно было быть сделано давным-давно.
И все же мужчина говорил спокойно, своим глубоким тихим голосом. И именно от звуков его голоса Нестор потел. Из-за высокой белой спинки стула голос попросил у Нестора объяснений. Вот и все. Объяснение. Нестор прокашлялся и понадеялся, что собственный голос не выдаст его страха, который он всегда испытывал, оказавшись в одном помещении с великаном.
– Мы вернулись в дом и искали Сильвестра, но нашли только пустое кресло с дыркой от пули в спинке. Мы поговорили с нашим человеком в Теленоре: ни одна из их базовых станций не принимала сигналов мобильного телефона Сильвестра начиная с прошлой полуночи. Это означает, что либо Лофтхус полностью разобрал его телефон, либо аппарат находится в месте без связи. И все же я думаю, существует опасность того, что Сильвестра уже нет в живых.
Стул в конце стола медленно повернулся, и показался он. Он был копией картины над стулом: огромных размеров, с накачанными мускулами, выпирающими под костюмом, высоколобый, с немодными усами и густыми бровями над обманчиво сонными глазами. И сейчас Хуго Нестор пытался поймать его взгляд. Нестор отнимал жизнь у женщин, мужчин и детей и, убивая, запросто смотрел им в глаза. Скорее, он изучал их в поисках страха смерти, осознания того, что должно произойти, какого-то знания, которое, возможно, осеняло умирающих перед переходом на тот свет. Как в случае с той белорусской девушкой, которой он перерезал горло, когда остальные отказались. Он смотрел в ее умоляющие глаза и получал удовлетворение от смеси собственных чувств: ярости и злости оттого, что все остальные, и женщина тоже, оказались слабаками и сдались. Он испытывал возбуждение оттого, что держал в своих руках человеческую жизнь и решал, совершит ли и когда именно действия, направленные на прекращение этой жизни. Он мог продлить ее жизнь на секунду, и еще на одну секунду. И еще на одну. Или нет. Решал только он. И ему пришло в голову, что в тот момент он находился ближе всего к ощущению сексуального возбуждения, о котором говорили другие в компании, к каковой он относился с легкой неприязнью и, находясь в ней, болезненно пытался казаться так называемым нормальным человеком. Он где-то прочитал, что один человек из ста асексуален. Таким образом, он был исключением. Но это не значит, что он ненормальный. Наоборот, это позволяло ему сосредоточиться для достижения своих целей, для выстраивания своей жизни, для создания имени, для того чтобы вызывать у других уважение и страх. Без всякой невнимательности и потери энергии, сопутствующей сексуальной наркомании, которой подвержены другие. А насколько это рационально и, следовательно, нормально? Так что он был нормальным человеком, который не боялся смерти, а, наоборот, интересовался ею. Кроме того, у него имелись хорошие новости для великана. Но Нестор смог смотреть ему в глаза всего пять секунд, а потом был вынужден отвести взгляд, потому что то, что он увидел в глубине глаз великана, было холоднее и пустыннее смерти и уничтожения. Погибель. Обещание того, что у тебя есть душа, которая будет у тебя отнята.
– Но мы получили наводку о том, где Лофтхус может находиться, – произнес Нестор.
Великан поднял четко очерченную бровь:
– От кого?
– От Коко. От дилера, до недавнего времени проживавшего в пансионе «Ила».
– Шизик с шилом?
Нестору не удалось узнать, откуда великан получает всю информацию. Его нельзя было увидеть на улицах, Нестор никогда не слышал, чтобы кто-то утверждал, что разговаривал с ним и уж тем более что видел его. Во времена крота это было понятно, тогда у великана имелся доступ ко всему происходившему в полиции. Но после того как они убили Аба Лофтхуса, чуть было не раскрывшего всю схему, деятельность агента прекратилась. Это произошло почти пятнадцать лет назад, и Нестор смирился с тем, что он никогда не узнает, кто был кротом.
– Он говорил что-то о молодом парне в «Иле», у которого было так много денег, что он заплатил долг за своего соседа по комнате, – сказал Нестор с хорошо отрепетированной интонацией, произнося звук «р» так, как, по его представлениям, это делали восточные европейцы. – Двенадцать кусков налом.
– В «Иле» никто не платит за других, – заметил Варген, пожилой человек, отвечавший за импорт девушек.
– Вот именно, – сказал Нестор. – И он сделал это несмотря на то, что сосед обвинил его в краже сережек. И я подумал…
– Ты подумал о деньгах из сейфа Калле, – закончил великан. – И о том, что у Иверсенов украли драгоценности, так?
– Именно. Я пошел к Коко и показал ему фотку мальчишки. И он подтвердил, что это сделал он, Сонни Лофтхус. У меня даже есть номер его комнаты. Триста двадцать три. Вопрос только в том, как нам… – Нестор соединил кончики пальцев и причмокнул, как будто пробовал на вкус все синонимы выражения «убить его».
– Мы не проникнем внутрь, – сказал Варген. – Во всяком случае, незамеченными. Дверь там заперта, в приемной дежурят сотрудники, а по всей территории развешены камеры наблюдения.
– Мы могли бы использовать для этой работы одного из постояльцев, – вступил в разговор Восс, бывший директор охранного предприятия, которого вышибли с работы за импорт и торговлю анаболическими стероидами.
– Нельзя доверять такое дело торчку, – возразил Варген. – Лофтхус улизнул не только от наших собственных, как мы считаем компетентных, людей, он еще, судя по всему, пришил одного из них.
– Так что нам делать? – спросил Нестор. – Дожидаться его на улице у пансиона? Поселить снайпера в соседнем доме? Поджечь все заведение и закрыть аварийные выходы?
– Не говори ерунды, Хуго, – усмехнулся Восс.
– Ты должен знать, что я никогда не говорю ерунды. – Нестор почувствовал, как запылало его лицо. Ему было жарко, но он больше не потел. – Если мы не возьмем его до того, как его возьмет полиция…
– Хорошая идея.
Эти два слова были произнесены очень тихо, едва слышно. И все равно прозвучали как гром посреди помещения.
За ними последовала тишина.
– Какая из них? – спросил наконец Нестор.
– Не брать его до того, как его возьмет полиция, – сказал великан.
Нестор огляделся по сторонам, чтобы удостовериться, что не он один ничего не понимает, а потом спросил:
– Что вы имеете в виду?
– То и имею, – прошипел великан, улыбнулся и направил взгляд на единственного человека в помещении, до сих пор не сказавшего ни слова. – Ты же понимаешь, что я имею в виду?
– Понимаю, – ответил человек. – Мальчишка Лофтхус окажется в Гостюрьме. И может быть, как и отец, решит покончить с собой?
– Хорошо.
– Тогда я подскажу полиции, где он может находиться, – сказал человек и поднял подбородок, вытаскивая складки кожи на шее из выреза рубашки, одетой под зеленой формой.