Сын
Шрифт:
Он подбежал к кровати и сдёрнул с неё простыню. Разорвал её надвое.
– Сделаем верёвку, - он подмигнул Евгению.
– Мне придётся уйти через окно.
Юноша наблюдал за его действиями, обиженно поджав губы.
– В ванной есть верёвка со шторами, - пробормотал он.
Андрей улыбнулся.
– Сгодится! Тащи сюда!
Пузан и его сообщники притихли за дверью - видимо, совещались. Тем временем Андрей связал концы двух кусков простыни, удлинил получившийся "канат" верёвкой из ванной и прикрепил своё изделие к трубе парового отопления. Нижний конец "каната" повис где-то на уровне
– Лады, - решился детектив.
– Там уже можно спрыгнуть.
В дверь снова постучали. На этот раз аккуратно. Спускаясь за окно, Андрей успел заметить, как в дверную щель просунулись две пятисотрублёвые купюры.
– Зайка моя, это только аванс, - умильно проблеял пузан.
Андрей скользнул по простыне вниз.
– Ты не возьмёшь меня с собой?
– в последней надежде спросил Евгений.
– Я вообще-то не голубой, - откликнулся Максимов.
– Так что будь здоров. Не поминай лихом.
Он добрался до конца "каната" и повис, болтая ногами. До земли было метра три. Андрей оттолкнулся от стены и прыгнул на смутно видневшуюся в полумраке траву.
Упал он удачно, сразу поднялся. Окна гей-клуба неярко светились. Большинство было наглухо закрыто шторами. Лишь из окна на третьем этаже высовывалась голова Евгения. Андрей помахал ему рукой и побежал по заросшему кустарниками двору, решив обойти здание справа и выйти в переулок, где его ждал Ребрин.
Двор был тёмен и безлюден. Фонари горели где-то вдалеке. Неожиданно перед Андреем возникли четверо парней. Они вышли из кустов, словно ждали его. Порванные по моде джинсы. Металлические заклёпки на куртках. Самому младшему не больше четырнадцати, старшему - около восемнадцати.
Все они считали своей святой обязанностью избивать голубых. Один из них тут же запустил в Андрея бутылкой, целя в голову, но промахнулся.
– Эй, юбка! Пидор штопаный! А ну иди сюда, щас оттрахаю!
С воплем: "Глуши его, падлу!" - восемнадцатилетний первым кинулся на Андрея. Максимов едва увернулся от удара палкой.
– Перемочим всех пидоров, панков и жидов!
– проревел тинейджер, снова замахиваясь.
– Всех вас, сук!
Андрей отскочил назад, но палка всё же чувствительно задела плечо. Второй подросток в подкате кинулся под ноги. Андрей упал. На него тотчас прыгнул третий, а четвёртый, самый младший, саданул ногой по бедру. Бежать было поздно. Его окружили со всех сторон. Ещё секунда - и распалённые малолетки начнут с тупой жестокостью месить его ногами. Максимов стремительно откатился в сторону. Обеими руками схватил чью-то занесённую над ним ногу и резко вывернул. За мгновение до того, как подросток издал вопль, Андрей услышал хруст костей. Один противник выведен из строя!
Второго он оттолкнул локтем. Восемнадцатилетний, в котором детектив сразу угадал вожака, снова замахнулся палкой. Андрей отбил её ребром ладони, перекатился по траве и вскочил на ноги. Он по опыту знал: в таких драках надо в первую очередь "вырубать" главаря, остальные отвяжутся сами.
На него надвигался парень с занесённой палкой. Ещё один подходил справа. Увернувшись от палки, Андрей перехватил держащую её руку. Остальное было делом техники. Детектив сделал ложный замах кулаком и через мгновение нанёс резкий, неожиданный удар коленом
Андрей отряхнулся, проверил, целы ли фотоаппарат с бумажником, и быстро зашагал к переулку. Ни одна живая душа не вышла на шум драки. Кое-где в окнах гей-клуба приподнялись жалюзи, но во дворе и прилегающем переулке продолжала царить тишина. Как видно, к появлению подобных банд, особенно по вечерам, здесь уже привыкли.
Увидев приятеля, Ребрин раскрыл дверцу.
– Ну, ты даёшь!
– Он в изумлении уставился на Максимова.
Грязный, босой, в юбке, тот действительно имел вид довольно жалкий.
– Ни за что туда больше не сунусь, - Андрей, отдуваясь, плюхнулся на заднее кресло.
– В следующий раз сам пойдёшь!
– Там всех заставляют надевать юбку?
– поинтересовался Ребрин, сдерживая улыбку.
Андрей, морщась, потирал ушибленное плечо.
– Тебе-то хорошо шутить, а мне там чуть хозяйство не оторвали!
– Ладно, не обижайся, - сыщик похлопал приятеля по колену.
– Что с кавказцем?
Андрей достал "Полароид" и извлёк из него фотокарточку. Изображение на ней уже проступило.
Николай взглянул на снимок, на котором голая троица занималась "нестандартным" сексом. Удовлетворённо кивнул.
– Отлично. Главное - рожа его во всей красе. Теперь не отвертится!
С того места, где стоял "Опель", были видны оба входа в клуб - главный, стеклянный, и невзрачная дверь за углом.
– Наш пока не выходил, - сообщил Ребрин.
– Он может всю ночь там проторчать.
– Значит, будем ждать всю ночь. Ты наблюдай за боковым входом, а я буду следить за парадным подъездом. Надо обработать его сейчас, пока он горячий...
Ждать пришлось недолго. Кавказец покинул клуб в начале третьего ночи. Он вышел на проезжую часть, осмотрелся в поисках попутки и направился к проспекту, огни которого горели в отдалении.
"Опель" выехал из-за поворота и медленно покатил по улице - тоже в сторону проспекта. Услышав шелест шин за спиной, кавказец обернулся и замахал рукой. "Опель" остановился.
Ребрин приоткрыл дверцу.
– Командир, ты в какую сторону едешь?
– Кавказец наклонился к нему.
– До улицы Подбельского не довезёшь? Десять баксов даю.
– Садись, - сыщик открыл заднюю дверь.
Кавказец нырнул в салон. Рядом с собой, в полумраке, он разглядел мужчину в юбке.
– Тоже отсюда?
– Кавказец с ухмылкой кивнул на гей-клуб.
Попутчики тоже заухмылялись и промолчали.
"Опель" выехал на проспект, проехал двести метров и свернул в тёмный безлюдный сквер. Пассажир, почуяв неладное, попытался выскочить, но Андрей схватил его за ворот и усадил на место.
В машине зажглась лампа, осветив бесстрастное лицо Ребрина и пистолет в его руке. Кавказец сразу присмирел. На его круглом лице выступили капли пота.