Сын
Шрифт:
– Наше расследование подходит к концу, осталось только найти Дроздова.
– Найдём. Далеко не уйдёт.
– Я тоже так думаю. Когда вас ждать на работе?
– Дней через пять надеюсь появиться.
– Желаю вам поскорее выздороветь. До скорой встречи.
– До скорой.
Ребрин положил трубку.
– Говорит, что выйдет через пять дней. Мне, наверное, придётся переговорить с ним раньше, но не хочется беседовать по телефону...
– Так поезжайте к нему, там и расспросите обо всём. Только предварительно созвонитесь.
И Новицкий на
– Не буду вас задерживать, - сыщик встал.
– Если будет какая информация - немедленно звоните, - сказал банкир, пожимая ему руку.
Глава 13
Усевшись за руль "Опеля", Ребрин связался по мобильному с Андреем.
– Я у Ольги, - раздался в трубке знакомый голос.
– Долго ещё пробудешь там?
– Ну, полчаса, наверное. Тут всплыло кое-что интересное.
Андрей сидел на мягком диване в просторной, современно обставленной гостиной. Напротив него, взобравшись с ногами на такой же диван, расположились две татьяниных подруги. Обе были молоды и недурны собой. К удовольствию Андрея, они охотно и многословно отвечали на все его вопросы. Тема беседы менялась поминутно. Но стоило кому-нибудь упомянуть Татьяну, как собеседницы Андрея грустнели. Зато, начиная рассказывать о других своих знакомых, они улыбались и даже прыскали в кулачок.
Андрей, с телефоном возле уха, подался в сторону и заговорил тихо:
– Николай, я перезвоню, когда закончу. Ты у Новицкого был?
– Только что от него.
– Новости есть?
– Много чего... Слушай, сейчас я еду на дачу к Бурлакову. Сдаётся мне, что это будет заключительный аккорд нашего расследования. Если через час от меня не будет звонка или ты сам не сможешь до меня дозвониться - поезжай туда.
– Ребрин продиктовал адрес.
– И будь осторожен.
– А в чём дело?
– Могут поджидать сюрпризы. Хотя, думаю, всё обойдётся. Ну ладно, пока.
Ребрин отключил связь. "Опель" покатил по залитым солнцем улицам.
Вскоре городские кварталы остались позади. За окнами потянулись поля. Следуя указателю на обочине, сыщик свернул с трассы на боковую дорогу. Машину припарковал в посёлке. Дальше пошёл пешком.
Грунтовая, размокшая после дождей дорога плавно поднималась в гору. Ребрин прошёл по ней не меньше двух километров, пока, наконец, впереди не показались крыши ещё одного посёлка. "Сосновка" - прочёл он надпись на указателе. Отсюда предстояло пройти лесом почти километр.
Дача Бурлакова стояла на отшибе, за холмом, в окружении разлапистых елей. Кирпичное двухэтажное здание выглядело необитаемым. Почти все окна были закрыты ставнями. Ребрин вошёл в калитку и по садовой дорожке направился к веранде.
Когда он по трём ступенькам поднялся
Спустя короткое время эта догадка получила подтверждение.
– Можете войти, - послышался из динамика над дверью голос Бурлакова.
Ребрин взялся за ручку. Массивная металлическая дверь легко подалась, и он прошёл на веранду. Здесь никого не было. Следующая дверь находилась слева. Ребрин заглянул в полутёмный коридор.
– Сюда, пожалуйста, - снова услышал он голос Бурлакова.
Над сыщиком зажглась лампа, осветив коридор и ещё две двери. Бурлакова не оказалось и здесь. Рука Ребрина просунулась в карман куртки, где лежал пистолет.
Он двинулся к дальней двери, откуда, как ему показалось, прозвучал голос. Дверь была приоткрыта. Сыщик ногой распахнул её настежь, достал пистолет и быстро шагнул в комнату, взглянув сначала направо, потом налево. В комнате стояли мягкие кресла, стол и шкафы. Бурлакова и тут не было. Но голос доносился именно отсюда, Ребрин не мог ошибиться. Может, здесь, как и над входной дверью, установлен радиодинамик?
Напряжённо прислушиваясь, сыщик прошёл в глубину комнаты. Справа раздался звук - как будто что-то упало. Он оглянулся, и в этот миг на его затылок обрушился удар. Бурлаков, бесшумно выскочив из шкафа, сбил Ребрина с ног. Сыщик рухнул, уткнувшись лицом в ковёр. Пистолета он, однако, не выпустил. Бурлаков прыгнул на него и вцепился в руку, державшую оружие. Боль из затылка разливалась по всей голове, темнело в глазах, но сыщик старался удержать пистолет в руке. Резким движением он сбросил с себя противника, и тотчас получил ещё один удар, под рёбра. Николай застонал от боли. Взгляды наконец встретились. Лицо Бурлакова исказила гримаса ненависти.
– Что, сыскарь, брать меня пришёл? Даже пушку вынул, гнида?
Он размахнулся, но Ребрин вовремя уклонился. Кулак пролетел мимо. Сыщик попытался высвободить руку с пистолетом. Бурлаков хрипел в приступе неистовой злобы, матерился и прижимал руку Ребрина к полу. Николаю локтем удалось заехать Бурлакову в подбородок. Не ожидавший этого бандит на какую-то секунду замешкался, и сыщик перевернулся на спину. При этом от резкой боли в затылке у него потемнело в глазах. Он нажал на крючок не целясь. Выстрел оказался неудачным - противник в последний момент успел выбить пистолет из ослабевшей руки.
– Не рыпайся, сыскарь. Абзац тебе.
Николай разлепил ресницы. Сквозь наплывы тьмы на него глядело раскрасневшееся небритое лицо начальника охраны "М-банка". Бурлаков вынул из кармана баллончик и направил газовую струю в нос Ребрину. Тот закашлялся, горло сделалось шершавым, глаза заволокло тьмой.
Николай чувствовал, что его волокут. Чьи-то руки, точно клешни, держали его под мышками. На минуту его оставили в покое, а потом в запястья рук и в щиколотки впились верёвки. Связав, его подняли и привалили спиной к стене. Опуститься на пол он не мог. Голова сыщика свесилась на грудь.