Сыновья Большой Медведицы. Книга 1
Шрифт:
Харка продвигался вверх по ручью, и ничто не привлекло его внимания. Пение птиц постепенно утихало. Ящерица грелась на солнце, и Харка обошел ее, чтобы не спугнуть: ведь и она могла выдать его врагу. Никаких признаков человека. Так он достиг истока ручья. Здесь мальчик засмотрелся на воду. Она бурлила, вырываясь из расселины, сверкала на солнце, а чуть ниже, где берега поросли мохом, становилась спокойной. Еще ниже был маленький водопад, и там вода снова пенилась и клокотала. Харке были знакомы эти места по походам с Молодыми Собаками. Да, здесь ничто не изменилось.
Между кустами на другом берегу Харка заметил фигуру Солнечного Дождя. Они обменялись взглядами, и обоим стало ясно, что ничего нового не обнаружено.
Отец лежал на том берегу ручья, по которому пробирался мальчик. Харка подобрался как можно ближе и спрятался за камень. С других сторон его надежно прикрывали ветви. И тут мальчик заметил, что веки Матотаупы слегка шевелятся. И хотя лоб его касался земли, он сумел заметить Харку и подмигнул ему.
Харка не шелохнулся. Он тщательно осматривал землю вокруг отца. Солнечный Дождь также наблюдал все с противоположного берега.
Ни птицы, ни жужжащие пчелы, ни паук, плетущий свою паутину — никто не обращал внимания на индейцев. Неужели и враг так же умело скрывается где-то совсем рядом?
Неподалеку от головы Матотаупы Харка заметил камень. Может быть, отца ударили камнем? Но кто? И почему отец покинул место, на котором его оставил мальчик? На все это Харка не мог найти ответа. И ведь отец как будто не ранен: на смазанной медвежьим салом коричневой спине ни единой царапины. Кожа змеи, опоясывающая лоб, тоже цела. Не пострадали и перья Военного орла, воткнутые в волосы. Мокасины и легины не были даже испачканы. Лассо зажато в руке. Только вот камень… Он словно отломан от тех сосулек, что наросли внутри пещеры…
Вдруг Матотаупа пошевельнулся. Он напружинился и как ящерица шмыгнул к Харке, Солнечный Дождь видел это и тоже перебрался к отцу с сыном. И только они собрались вместе, как поток, вырывающийся из горы, словно ослаб. Он распался на струи, точно кто-то изнутри пытался закупорить отверстие. Но вода все-таки прорвалась и с силой выбросила два камня. Один из них покатился по осыпи вниз, а второй отлетел далеко в сторону и ударил в ствол дерева. Рассматривая камни, Харка заметил, что оба они очень похожи на тот, что лежал рядом с Матотаупой.
Матотаупа, Солнечный Дождь и Харка переглянулись.
«Этот камень брошен не рукой человека», — сказал на языке жестов Матотаупа.
«В этой воде злые духи», — также храня молчание, жестами ответил ему Солнечный Дождь.
И оба мужчины, как заклинание, поднесли руки ко рту. Харка последовал их примеру.
Матотаупа поднялся и направился в лес. Солнечный Дождь и Харка пошли за ним. Лишь отойдя подальше от ручья, Матотаупа принялся рассказывать о том, что с ним произошло.
— Когда Харка ушел, я остался под прикрытием кустов и наблюдал за ручьем. Потом я услышал в лесу крик лани. В нашем лагере голод. Я хотел погнаться за ней и уложить ее ножом. Я покинул укрытие. Мне надо было перебежать ручей. Когда я спустился к воде, меня что-то ударило сзади в голову. Я упал.
Матотаупа замолчал.
— В тебя попал камень? — спросил Солнечный Дождь.
— Да. Это так. Камень лежит у ручья. Вы его видели.
— Я его видел, — сказал Харка.
— Вскоре я пришел в себя, — продолжал Матотаупа. — Я не мог себе представить, что камни сами летают по воздуху. Значит, его бросила рука врага. Я решил перехитрить врага и остался лежать не двигаясь, чтобы он посчитал меня мертвым. Если бы он подошел, чтобы взять мой скальп, я бы убил его. Но враг не подошел. Пришли вы…
— Да, — после некоторого раздумья сказал Солнечный Дождь. — В этой пещере злые духи. Хавандшита — наш жрец — предупреждал всех!.. — Тут он особенно медленно произнес: — Очень плохо, Матотаупа, что ты ночью направился к этой пещере да еще взял с собой мальчика. Дух предупредил тебя еще раз. А может быть, это и для всех нас недобрый знак…
Харка увидел, как побледнел отец.
— Недобрый знак? — Нахмурившись, спросил Матотаупа. — Почему?
— Недобрый потому, что мы подвергаем себя большой опасности, отправляясь на поиски новых мест охоты с таким небольшим числом воинов.
Матотаупа наморщил лоб.
— Стада бизонов изменили свои пути. А мы ведь не хотим умирать с голоду.
Солнечный Дождь, избегая взгляда вождя, сказал:
— Ну так идем. Здесь нечисто.
Мужчины хотели уже идти, но Харка попросил разрешения говорить.
— Ты хочешь что-нибудь сообщить? — спросил отец.
— След. Я же видел ночью след. След чужого человека, чужой ноги. Ты же об этом знаешь. И Солнечный Дождь тоже знает.
— На обратном пути мы посмотрим, — сердито ответил Матотаупа.
Солнечный Дождь с явной неохотой согласился с ним. Они позвали Четана троекратным криком, напоминающим птичий, и через лес пошли к дереву, где Харка видел след. Поиски не принесли успеха. Впрочем, Харка был единственным, кто искал следы по-настоящему. Отец, Солнечный Дождь и Четан, сбитые с толку случившимся, слишком рано решили закончить поиски. Харка был уверен, что поспешность тут ни к чему. Но он был только мальчик и мог лишь один раз высказать свое мнение. Ему не оставалось ничего другого, как возвратиться вместе со всеми.
СХВАТКА С ВОЛКАМИ
Харка вернулся в палатку отца, и никто не смог бы догадаться по лицу мальчика о его переживаниях. Мать позвала есть. Харка подсел к своему младшему брату. Сестренка сидела рядом с бабушкой. Жарившийся на огне заяц пах великолепно. Когда мясо было готово, каждый взял свой нож — даже младшая сестра и маленький брат Харки уже имели ножи. Каждый взял и по миске. Бабушка положила себе голову зайца, мать и сестренка Харки — Уинона — получили по передней лапке, а мальчики, Харка и Харбстена, — по задней. Тушка была оставлена отцу, которого не было дома и который, по обычаю племени, не ел вместе с женщинами и детьми.