Сыщик Брок. Дилогия
Шрифт:
– Не надо, – замахал руками царь. – Пусть будет относительно жизни. Так спокойней.
– Хорошо, – пожал плечами сыщик. – В любом случае начинать можно и без него. Дело от этого не пострадает. Ведь я и он – одно и то же. А потому…
– А потому – пойдемте, господа, – вновь перебил Брока Государь и поднялся с кресла-трона.
– А дам тут уже практически и нету, – обиженно фыркнула Сашенька. Очень тихо, но Берендей Четвертый услышал.
– Все пойдемте, – улыбнувшись, сказал он. – Господа, юные красавицы и старые прид… ворные
– Вы – мужчина хоть куда, – вспомнила Сашенька Карлсона. – Красивый, умный и в меру упитанный. В полном расцвете сил!
Берендей мультфильм не смотрел, а потому принял слова девушки за чистую монету и зарделся.
– Ну, уж… – опустил он голову и ковырнул носком туфли паркет. – Красивый…
– Вылитый Бельмондо, – решил внести свою долю лести Брок, но царь обиделся:
– Когда я разрешал вам ругаться, я не имел в виду оскорблять меня лично!
– Да я как бы и не… – растерялся сыщик, и Саше пришлось выручать отца:
– Ваше величество, Бельмондо – это самый красивый артист в нашем мире.
– Актеришка?.. – пуще прежнего насупился Государь. – Спасибо за сравнение!..
– А певцы вам нравятся? – поспешно спросила девушка.
– Один хрен, – буркнул царь, – что актеришка, что певун.
– Ну, не скажите, – запротестовала Сашенька. – Вот вы, например, на Добрынина похожи. А его моя мама очень любит.
– Что?! – подпрыгнул Брок. – Мама… любит этого безголосого старого хрипуна?
– Не в этом же смысле! – возмутилась Саша. – Любит слушать, как он поет. – Тут девушка глянула на царя и увидела, что тот уже стал багровым от возмущения. – Что с вами, ваше величество?.. – испуганно пискнула она.
– Я… – еле выдавил Берендей, – я, по-вашему… старый… безголосый… хрипун?..
Послышался знакомый уже стук и звон. Это упал в обморок Сушик, уронив по дороге пенсне. Сашенька не стала отвлекаться на мелочи и принялась оправдываться:
– Я этого не говорила!
– А я говорил это не про вас, – поспешно добавил Брок.
– Но если я похож на этого… Добрыню, а он – старый и безголосый, то нужно быть дураком, чтобы не суметь сделать соответствующий вывод.
– Ваше величество! – топнула ножкой Сашенька. – А если мой папа – не очень… сообразительный, то что же, по вашей логике, все несообразительные – мои папы?
– Почему это я… – нахмурился Брок, но царь грозно зыркнул в его сторону, и сыщик заткнулся. А Берендей, поглядев на девушку с заметным уважением, сказал:
– Интересно. Ведь и впрямь, похоже, поспешный я вывод сделал. Вроде логичный, а оказывается – не совсем… Не знаю теперь, что и думать.
– А что тут думать? – шагнул вперед сыщик. – Вы не слушайте ни меня, ни ее, а свое, так сказать, мнение составьте. Ведь на вкус, как говорится, и цвет – товарищей нет.
– Как же я его составлю, если этого вашего Добрыню не видывал, не слыхивал?
– Доченька, – притворно улыбаясь, а глазами меча молнии, повернулся к Сашеньке Брок. – Раз уж ты говоришь, что мама лю… что маме нравится слушать этого стар… то есть, этого суперстар, наверняка в твоем компьютере найдется песенка-другая в его исполнении.
– Папа!.. – захлопала длинными ресницами Саша. – Ты не просто сообразительный, ты лучший соображальщик из всех, кого я знаю! – И девушка бросилась к Мирону, на плече которого висела сумка с ноутбуком.
Через пару минут девушка подозвала царя:
– Посмотрите, ваше величество, у меня даже видеоклипы с Добрыниным есть!
Берендей с опаской подошел и заглянул в экран. Но уже через пару секунд недоверчивые морщинки разгладились на его царственном лбу, а когда из встроенных динамиков полилось: «Не сыпь мне соль на ра-а-аану!..», он и вовсе радостно и чуть смущенно заулыбался.
Пока царь и Саша слушали певца, Брок вспоминал брошенную дочерью фразу о любви Ирины к этому, как назвал его Берендей, Добрыне, и все больше хмурился. «Любит! – бурчал он под нос. – Ишь!.. Очень любит!.. Ешкин кот… В смысле, дномык твою в медь! А вдруг и правда?.. Вот ведь, насыпал мне соли на рану, гад такой! В такрямь зватьдь…»
Наконец сыщик завел себя так, что готов был швырнуть сапогом в Сашин ноутбук, откуда раздавался хрипловатый ненавистный голос. Да и самой Сашеньке, судя по грустному взгляду и откровенным зевкам, «концерт» быстро наскучил. Мирону хоть было чем заняться – он приводил в чувство слабонервного розыскника. И лишь один Берендей откровенно наслаждался, почти уткнувшись носом в экран.
Брок понял, что если он не возьмет на себя смелость прекратить это безобразие, этого не сделает никто. Да ведь и дело ж страдает! Эта мысль придала сыщику решительности, и он, кашлянув, сказал:
– Ваше величество, пора.
– А? Что?.. – не отрываясь от ноутбука, пробормотал царь. – Тише, прошу вас! Не мешайте.
– Так ведь дела как бы… – развел руками Брок.
– Ну так и делайте ваши дела! – раздраженно отмахнулся Берендей.
– Ваше величество, – пришла на помощь отцу Сашенька, – но вы ведь сами сказали, что без вас нельзя заходить в комнаты царевича.
– Можно, – поморщился Берендей. – Сегодня можно. Сегодня этот… четверг.
– И что? – удивилась девушка. – Кстати, сегодня суббота.
– Ой, вот только не надо спорить с царем! – капризно пробурчал Берендей Четвертый. И, чуть не плача, поднял, наконец, голову. Бросил обвиняющий взгляд на Брока, с укоризной посмотрел на Сашу: – Вот из-за вас такую песню прослушал! «За милых дам, за милых дам!..» – промурлыкал он. – Эх, как поет… О! Следующая началась! Всем молчать, а то и эту прослушаю!..
И тут Сашенька совершила дерзость – протянула руку к мышке и кликнула клавишей. Песня оборвалась на полухрипе. Седой небритый певец на экране замер с раскрытым ртом.