Сюрприз для любимого
Шрифт:
– Ну… да, – не стал возражать он.
Естественно, он именно так и считал.
– Нет. Спасибо, конечно, но вообще-то я не пью. То есть пью, но не виски. И, кстати, у меня своя жизнь и…
– Достаточно. А если не захотите – можете и не пить. Поедим жюльен. В общем, чтобы через час были на переходе через проспект Вернадского около университета. Я вас там подберу.
– Не надо меня подбирать! – разозлилась я и бросила трубку.
Какая сволочь, какие они вообще все сволочи! И все же почему-то сволочь Николай сейчас нравился мне куда больше, чем сволочь Алексей, хотя и первый, и второй были уверены, что я побегу по их первому же требованию.
Тр-р-р-р-р-р-р! – опять зазвенел телефон.
– Я сказала, что не поеду! – обозленным до крайности
В трубке опешили. Потом вздохнули, причем так знакомо, что я сразу поняла, что это не Николай, а наоборот. Сволочь Алексей. Только путают меня, бедную.
– Юлька, ну говори, какие твои условия. Считай, что ты уже меня проломила, – зарычал в трубке муж.
Я почувствовала, что сейчас просто взорвусь от этой чехарды.
– Никаких условий.
– Я знаю, что ты хочешь меня взять измором. Говори, чего ты хочешь, и возвращайся. Я больше звонить не буду.
– И не надо. Я хочу, чтобы меня любили и уважали. Но ты тут ни при чем, – устало выдохнула я.
– Я тебя люблю, и я тебя содержу, чего тебе еще надо? – разозлился он. – Уважение? В каком виде? Больше денег?
– В виде уважения или… в виде сохранения супружеской верности, например! – язвительно добавила я.
– Знаешь что? Ты тоже не перебирай. Таких дураков, как я, еще поискать. Чего тебе, плохо со мной?
– Да, плохо, – кивнула я. – Мне с тобой плохо! Ты мне изменяешь. Ты считаешь, что я бесполезно вишу на твоей шее.
– А что, это не так? – раздраженно переспросил он.
Я устало вздохнула.
– Все, пока. Не звони мне больше. Я сама тебе позвоню.
– Хорошо, – с готовностью согласился Алексей.
Кажется, в моем ответе он углядел какие-то следы своей будущей победы. Или, если угодно, моего будущего поражения. В любом случае он удовлетворился моим ответом и не стал больше досаждать своими звонками. Первый шаг по нормализации конфликта был совершен, так он, во всяком случае, подумал. Что ж, в каком-то смысле он не ошибся. Я понимала, что долго я все равно не протяну, но тут… внезапно в мою голову закралась самая странная мысль из всех, которые только когда-либо в нее приходили. Минут пять я стояла посреди комнаты, оглушенная красотой и простотой мысли. Мне в голову пришел ответ. Причем это был ответ сразу на все мои вопросы – и где найти работу, и как устроиться, если у меня совсем нет никакого опыта, и вообще – зачем я живу на этом свете. Потом я подпрыгнула на месте и бросилась к письменному столу. Я схватила свой телефон и стала перебирать все входящие и исходящие звонки. Я искала номер Николая. Зачем только я прервала разговор с ним?
– Эх, ну где же? Ну где? – злилась я, копаясь в памяти телефона. Но, к моему великому сожалению, номер Николая ведь не определился, а даже если он и позвонил с моего аппарата на свой – это было еще в четверг и не сохранилось в памяти аппарата, так что… Я в бессильной ярости метнула аппарат на диван и уронила голову на папин письменный стол. – Дура, дура, дура! – Я злилась на себя, на весь свет. Ну почему я такая идиотка, у меня был шанс, а я просто бросила трубку.
Тр-р-р-р-р-р! – глухо зазвонил телефон из-под диванной подушки. Я с трепетом, осторожненько подошла к нему и вынула наружу. Номер не определен. В этот момент все во мне затрепетало. Не может быть…
– Алло? – Я снова вложила в голос весь бархат, имевшийся у меня в наличии.
– На проспекте Вернадского через час. Вы придете? Отвечайте, – строго спросил Николай, словно бы это не я бросила трубку, а нас просто разъединили.
– Да, приду. – Я от радости глупо улыбалась и кивала. – Так вам понравился мой жюльен?
– Какие грибы заказать? – вопросом на вопрос ответил Николай.
Отлично, это просто прекрасно!
– Лучше белые.
– Хорошо, – коротко ответил он и повесил трубку.
Я закружилась по комнате в вальсе с самой собой. Да, кому-то это покажется глупым, кому-то вообще странным и ненормальным, но у меня был план. Надо же, у меня действительно был план, и он мог сбыться, потому что… потому что есть все-таки на свете дело,
Глава 8,
в которой я прокладываю себе путь через известное место
4 июля, среда
(вечер)
День независимости
Постараться
сильно не пить!!!
Чтобы выиграть битву, иногда достаточно одного только везения. Но чтобы одержать верх в целой войне, необходимо просчитывать все на много шагов вперед. Итак, у меня была цель. Странная, надо заметить, цель – доказать моему мужу, что я прекрасно смогу обходиться без него. Но что поделаешь, если без этого, боюсь, он станет просто вытирать об меня ноги, а я не привыкла, на самом деле, чтобы об меня что-то там вытирали. Мне была объявлена война, и на стороне противника были власть, сила, деньги и еще моя любовь к нашим детям, из-за которых я переживала больше всего. В прошлое воскресенье я отвезла их к нашему дому и даже не поднялась наверх, чем страшно взбесила Алексея. Он, видимо, надеялся, что вместе с дочерьми я и сама заползу в семейную конуру, как побитый пес. Нет уж, не дождешься. Я развернула «восьмерку» и умчалась раньше, чем девочки поднялись в квартиру. И теперь они звонили мне и по очереди жаловались, что папа кормит их пельменями, оставляет на целый день одних, а вечерами все время разговаривает по телефону с какой-то чужой теткой.
– Он все время на нее кричит: «Ты не понимаешь, у меня дома дети! Тебе легко говорить, тебе бы мои проблемы!» А она, кажется, кричит на него, – не без удовольствия донесла мне Дашка.
Это было приятно.
– Мам, а когда ты вернешься? – жалобно спросила Лилька, отчего я сама тоже всхлипнула и проглотила слезы.
– Не знаю, это зависит больше от твоего папы, а не от меня.
– Но ты вернешься?
– Не знаю, детка, – расстроилась я.
Возвращаться вот так, сейчас, я точно была не готова, но и сама понимала, что деваться мне, по большому счету, все равно некуда. В моей жизни не было ничего, кроме этого мужчины и этих детей, нашего дома и окон, из которых виднелся кусочек парка. И раз нельзя убрать первое, но оставить все остальное, мне оставалось только мучительно придумывать предлог, под которым можно было бы сдаться, не повредив окончательно моего израненного самолюбия. Почему-то я, сама не понимая зачем, помчалась к неизвестному и, в общем-то, малоприятному Николаю, даже не накрасившись, но заскочив по пути в магазин. Помнится, в прошлый раз у него ощущалась острая нехватка шафрана и всякого другого розмарина. Даже душистого перца и того не было, так что я похватала всего не глядя. Времени было мало, с «Алексеевской» до «Университета» ехать чуть меньше часа. Хорошо хоть, что у родителей дом находился недалеко от метро, потому что по пробкам я бы только до метро час добиралась. В общем и целом к переходу на «Проспекте Вернадского» я добегала, как старая лошадь – последняя и вся в мыле. Николай на своей серебристо-голубой принцессе уже ждал меня у обочины в самом что ни на есть неподходящем месте. Прямо под знаком «Парковка запрещена» и рядом с гибэдэдэшником в стеклянной будке, опасливо поглядывающим на него.
– Не удивляюсь уже ничему, – усмехнулась я, запрыгивая в знакомую тачку.
– А я вот удивляюсь, – ответил Николай, оглядывая меня с ног до головы. – Почему вы в таком виде?
– В каком это я виде? – обиделась я. – А вы дали мне время? Вы же потребовали, чтобы я с «Алексеевской» попала сюда за час.
– С «Алексеевской»? Нет, с «Конькова». Сюда, между прочим, можно добраться за пятнадцать минут.
– Да, но я-то еду с «Алексеевской», – прищурилась я.
Значит, он и вправду списал все данные с моего паспорта. Только вот то, что меня выпрут из собственного дома, он знать никак не мог.