Сюжет
Шрифт:
– Что же случилось дальше?
– Мне удалось бежать от них сначала в Феникс, потом в Денвер, а оттуда в Германию, где у меня была действующая виза. Из Германии тайком я перебрался в Россию. Видеокассета всегда находилась со мной. В тот день, когда я появился в городе, я отправился в университет, чтобы обговорить с Кабашвили возвращение к преподаванию. Зураб Николаевич обрадовался моему приезду, и обещал место на кафедре. Когда я шел домой по аллее парка, на меня напали два мерзавца. Я вдруг подумал, что люди Пасколли каким-то образом вычислили меня, и успел спрятать
– Эта пара грабителей не кто иные, как Шалыпин и Хрюн!
– вдруг дошло до Юрика.
– Не знаю, они не представились, - сострил Мальвинин, хотя вид у него был совсем невеселый. Руки дрожали, на лбу выступили капельки пота.
– Но избили основательно. Я потерял сознание, кто-то нашел меня в парке, вызвал "скорую помощь". Я попал в больницу.
Теперь Юрик знал, почему Мальвинин, появившись в начале учебного года, тем не менее пропустил несколько недель занятий. И ещё он понял, почему Марина Мальвинина ходила заплаканная...
– Николай Григорьевич, - сказал Юрик, - теперь ясно, что вы принимали самое непосредственное участие в съемках этого фильма. Но как это было сделано?
– Ты можешь подождать несколько минут? Что-то я разволновался. Мне нужно принять валерьяновых капель.
– Хорошо, - ответил Юрик.
Мальвинин ушел, а Прохоров набрал номер Ковалевского, чтобы немедленно вызвать его сюда.
Столб с автобусом угрожающе клонился в направлении Павлика. Божедай в ужасе озирался по сторонам, но бежать некуда. Вокруг простиралась туманная бездна.
А каменная колонна кренилась все стремительнее, и в некоторый неуловимый момент крен превратился в падение, остановить которое мог исключительно Господь Бог. Но он по-видимому не собирался вмешиваться.
Павлик заорал, что было мочи.
Падающий столб, с автобусом на вершине, с воем рассекал воздух чужого мира и катастрофически быстро приближался к Павлику. Предчувствуя удар, Божедай сжался.
Первым врезался автобус, который, загрохотав, смял в лепешку собственную крышу и соскользнул вниз, вращая колесами. Только после этого столкнулись два столба, и тот, на котором раньше находился автобус, вмиг рассыпался на куски, тут же обрушившиеся. Облако взметнувшейся пыли осталось висеть в воздухе.
От удара Павлика сбросило с вершины.
В последний момент он ухватился за край площадки и повис над бездной. Мимо него посыпались обломки надгробных плит, и только чудом ни одна не задела Павлика.
Он висел над пропастью, продолжая кричать и чувствуя, как его пальцы медленно соскальзывают.
Божедай отчаянно стал перебирать ногами, чтобы взобраться наверх, и обнаружил под собой уступ. Устало выдохнув, он устроился на уступе, сняв нагрузку с пальцев.
Облако пыли, поднявшейся после столкновения, замерло в воздухе, не оседая и не рассеиваясь. Далекий грохот падающих камней наконец утих,
Столб, на котором он находился, все-таки не выдержал удара. Что-то лопнуло. Снизу от него откололась длинная скальная часть и, словно кабель-мачта стартующей на Байконуре ракеты, откинулась в сторону. Павлик снова закричал и оглянулся.
Скала, на которой он находился, падала на следующую.
Божедай спешно начал взбираться на площадку и вскоре оказался на ней. Его трясло от возбуждения и страха. Павлик чувствовал дрожь под ногами. Столб обрушится на следующий точно так же, как до этого предыдущий с автобусом обрушился на него. Если не выдержит следующий столб, то остальные посыплются, как костяшки домино. Но что же в этом случае будет с Павликом?
Столб наклонялся, не думая останавливаться. Павлик присел и вцепился в камни площадки. Крен увеличивался, обломки могильных плит съезжали к краю, по одной проваливаясь вниз.
Падение столба было неумолимым. Верхушка соседнего приближалась все быстрее. Если бы Павлик не вцепился в камни с усилием забитого молотком альпинистского костыля, он соскользнул бы с площадки вниз, вместе с мелкими камнями и могильными плитами. Но Божедай держался, не сводя глаз с приближающейся соседней вершины.
Их разделяло пять метров, четыре, три...
Два!
Павлик разжал пальцы и сильно оттолкнулся от площадки, взлетев в воздух в тот момент, когда столбы столкнулись. Его временное прибежище за какое-то мгновение превратилось в обломки и посыпалось вниз. Божедай свалился на площадку соседнего столба, распластавшись на ней словно краб на солнцепеке.
Он лежал и чувствовал, как сердце забилось вновь, а столб продолжает дрожать от удара. Но похоже он выдержал столкновение. Он не будет падать, и остальные скалы не посыплются, словно домино.
Некоторое время Павлик не решался подняться, а когда сделал это, то понял, что находится на столбе, с которого ведет каменная тропинка.
Теперь у него был путь. Он мог двигаться дальше.
В кармане зазвонил телефон. Он остался цел после сумасшедших прыжков и падений, и Павлик несказанно этому обрадовался. Телефон являлся единственной ниточкой, связывающей его с внешним миром. Хорошо, что есть друзья, которые не успокоятся, пока не сделают все возможное. Павлик надеялся, что это "все возможное" приведет к его спасению. Потому что больше надеяться было не на что...
– Павлик, это Прохоров... Если стоишь, то лучше присядь.
– Николай Григорьевич?
– удивленно произнес Сергей, входя в лабораторию. Он не ожидал встретить здесь Мальвинина, занятие которого пропустил.
– Все в порядке, Сергей, - заверил Юрик.
– Николай Григорьевич все знает про фильм. Он участвовал в его съемках.
Он повернулся к Мальвинину.
– Сергей прошел почти весь сюжет в жизни.
Ковалевский растерянно опустился на стул, рядом с Юриком. С одинаковым удивленно-непонимающим выражением, написанным на лицах, они походили на пару двоечников, оставленных после занятий.