Сюжет
Шрифт:
"Да Витьку кто-то заехал в зубы!" - догадался Божедай.
В одной руке, которой он вытирал кровь с губы, у Шалыпина находилась почти пустая бутылка пива, в другой - сотовый телефон Павлика.
– Значит, мама купила?
– повторил Витек, разглядывая трубку.
– Передай маме от меня "спасибо", и скажи, что телефон мне нравится.
– Отдай!
– А как по нему звонить?
– Я не знаю! Я ещё ни разу не звонил! Отдай!
– Заткнись, хорек!
– произнес Витек и ударил Павлика бутылкой в живот. Божедай согнулся
Тем временем, Витек допил пиво и бросил бутылку на цветочную клумбу, разбитую прямо возле лестницы, на которой стояли бывшие одноклассники и нынешние однокашники.
– Да это же просто!
– воскликнул Шалыпин. Павлик поднял голову.
Шалыпин тыкал пальцем по кнопкам.
– Нужно набрать номер, - объяснил он, - и нажать кнопку с нарисованной трубочкой.
Он так и сделал.
– Алло!
– Не надо! Не звони!
– запричитал Павлик.
– Там только первые шесть секунд бесплатные! А остальные округляются до минуты! А минута в дневное время стоит...
– Не волнуйся!
– заверил Витек.
– Я меньше пяти минут говорить не буду... Алло! Хрюн? Как жизнь, волосатый?... Подумаешь - только расстались! Я вот, по сотовому звоню.
Павлик застонал от обиды. С развязным видом Шалыпин стоял перед входными дверями офиса и разговаривал по его, Павлика, сотовому телефону!
– Отдай!
Шалыпин шлепнул Павлика по рукам, которые он тянул к трубке.
– Пня встретил? ... Скока, Хрюн? Четыре пузыря на троих? Ну ты Геркулес!.. И как Пень поживает?.. Ха-ха... Два зуба ему вышибли? Ха-ха... Ну он прикололся!.. Слышь, волосатый, у тебя как со временем? Нужно лоха одного развести...
И все-таки Бог существует, защитник униженных и оскорбленных! В сверкающем сиянии он явился перед Павликом совершенно неожиданно. В образе мамы.
Она горделиво вышла из офиса, резко распахнув упругие массивные двери. Тяжелые створки двинули по Виктору Шалыпину, телефон вылетел из его руки, а сам Витек рухнул с лестницы на цветочную клумбу вниз головой.
Упав на колени, Павлик поймал телефон, счастливым образом не допустив его столкновения с бетонной лестницей. Мама недоуменно посмотрела на сына сверху вниз, потом перевела взгляд на развалившегося среди тюльпанов, трясущего головой Шалыпина. Затем вернула повелительный взгляд на Павлика:
– Ты чем тут занимаешься с новым телефоном?
Павлик поднялся. Он хотел сказать, что телефон вовсе не новый, телефон сменил уже двух хозяев, а Витек Шалыпин успел наговорить по нему минуты две. Павлик открыл рот и произнес:
– Я шнурки завязываю.
Шалыпин поднимался с газона, что-то бурча про очки и телефон. Одежда его была вымазана в черной липкой земле, из губы снова пошла кровь.
– Нашел место, где завязывать шнурки!
– презрительно фыркнула мама. Пойдем, нечего тебе ошиваться рядом с бомжами.
"Бомж" Витек посмотрел на них таким взглядом, словно его, проведшего пятнадцать лет в психиатрической клинике, не долечив, выпустили
– Эй!
– закричал он вслед удаляющейся паре.
– Я до вас ещё доберусь!
Павлик шел рядом с мамой и все время оглядывался.
Кого Шалыпин имел ввиду? Его или маму? Или их вместе?
И кто ему разбил губу?
Глава 3.
Памятник Котовскому - обычное место встречи для трех товарищей. Павлик не мог сказать точно, кем являлся этот высеченный из камня лысый мужик в бурке - героем или бандитом Гражданской войны, но лучшего места для встреч придумать было нельзя. Достаточно просто сказать: "В шесть у Котовского!" и все бы поняли.
Из офиса компании сотовой связи Павлик бежал сломя голову, но все равно опоздал.
– Извините меня, - виновато пробормотал он, обращаясь к двум поджидавшим его приятелям. Низенькому полному Юрику и атлетически сложенному Ковалевскому.
– Будешь наказан, - строго произнес Ковалевский. Он был высок, имел спортивную фигуру и крепкую шею. Он был красив и обладал таким пронзительным взглядом, от которого женщины падали в обморок.
– Опоздавший проносит.
– Я сотовый покупал!
– попытался оправдаться Павлик.
– Наконец и у тебя связь появилась, - обрадовался Юрик.
– Это не оправдание, - отрезал Ковалевский.
Павлик вздохнул.
Тем временем Юрик уже держал в руке деньги.
– Ну что?
– спрашивал он.
– Одну или две?
– Одну, - подал слабый голос Божедай. Юрик и Сергей с укором посмотрели на него.
– Он не уважает начало семестра, - сказал Ковалевский Юрику. Тот кивнул.
– Парни!
– взмолился Божедай.
– Я же до дома не доберусь!
– Он ещё и слабохарактерный, - сказал Ковалевский Юрику. Тот кивнул опять. Павлик насупился.
– Делайте что хотите!
– произнес он, протягивая деньги.
– Мужик!
– притворно-уважительным тоном произнес Прохоров.
Кафе "Вьюн" располагалось в подвале здания городского комитета по пользованию природными ресурсами. Стоящие посреди зала две увитые плющом колонны и стены кафе, зеленеющие от вьющихся растений, пытались оправдать название заведения, но в народе все равно прижилось название "Пьюн". Возможно потому, что чиновники из комитета с верхнего этажа частенько захаживали сюда в обед и после работы.
В самом углу находилась стойка бара, где официантки отдавали заказы и считали деньги. В углу стойки работал телевизор.
Пройдя мимо таблички "Штраф за употребление собственного спиртного 1000 рублей", они уселись за любимый столик у стены. Посетителей было немного.
– Девушка, девушка!
– защелкал пальцами Ковалевский.
– Подайте меню.
Официантка ловко запустила в него папкой с вложенным листком расценок, Сергей едва успел поймать её.
– Все здесь нравится, а вот обслуживание - дикое!
– пробормотал он, раскрывая папку.
– Так, возьмем два пакета сока, по салату.