Сжигая мосты
Шрифт:
Джейкоб замолчал, погрузившись в свои мысли, крепко сжимая руль и смотря прямо перед собой, а я не смела просить его продолжить, ощущая, как тяжело ему даётся рассказ. Мне и самой было нелегко слушать о страданиях незнакомой мне девушки, сердце так и сжималось от сострадания и жалости. Я лишь протянула руку и несмело дотронулась до его руки, с силой обхватывающей руль. Он повернулся в мою сторону и чуть заметно улыбнулся, а я крепче сжала его пальцы. Слушая эту трагичную историю, я напрочь забыла, для чего Джейкоб вообще её рассказывает, но мне уже и самой хотелось
Через несколько минут Джейкоб всё также молча припарковал автомобиль у своего дома и продолжал сидеть, вглядываясь вдаль. Я обернулась назад и поняла, что Ренесми заснула в своём кресле. Джейкоб проследил за моим взглядом и продолжил:
— Там в лесу мы ещё долго разговаривали, вернее, Эмили говорила, давясь слезами, рыдала и высказывала мне свои страхи, а я лишь слушал её, пытаясь поддержать. Я никогда не узнаю, что значит для девушки потерять свою красоту, потерять часть себя, мужчинам тяжело это понять. Мы не так относимся к своей внешности. Тем не менее, Эмили доверилась мне, освободила душу от невысказанных страданий и облегчила тем самым своё сердце. С того самого дня Эмили больше не выгоняла меня, позволяя проводить с ней некоторое время. А я старался веселить её, как мог. Но она всё ещё не желала, чтобы Сэм видел её такой и не хотела с ним встречаться, хотя по-прежнему любила. Я понял, что она боялась увидеть в его глазах отвращение, разочарование и жалость, боялась, что он разлюбит и будет продолжать встречаться из жалости, а через какое-то время и вовсе за это возненавидит.
Как-то я заметил, что Эмили при разговоре или прослушивании музыки имеет привычку бездумно калякать что-то на листе бумаги. Мне показалось, что её рисунки выглядят более-менее прилично и тогда мне в голову пришла идея, как отвлечь её от тяжёлых мыслей и занять мозг и руки. Я подарил ей сертификат на трёхмесячное индивидуальное обучение рисованию, но долго не решался его вручить, боясь её реакции. К моему удивлению, Эмили приняла мой подарок, когда узнала, что общаться ей придётся только с преподавателем. Тогда я понял, что желание рисовать у неё преобладает над страхом показаться людям в своём новом облике. С тех пор я два раза в неделю возил её в Порт-Анжелес на занятия.
Я сам радовался, когда видел, как расцветает лицо Эмили после каждого занятия. Она делилась со мной всеми своими впечатлениями, однако я стал замечать, что Сэм начал смотреть на меня искоса и даже вызвал на мужской разговор. Помню, как мы чуть было не подрались, когда я услышал, как он обвиняет меня в том, что я воспользовался ситуацией и увёл у него любимую. Глупый Сэм не знал, что моё сердце уже принадлежало тебе, – Джейкоб улыбнулся, даря мне лукавый взгляд, а я тепло посмотрела на него.
— В конце концов Эмили признала, что тот несчастный случай открыл в ней талант к живописи, она потихоньку вернулась к жизни и позволила Сэму вернуться в её жизнь, особенно когда узнала, что он чуть шею мне не свернул из-за ревности. Я не знаю, как происходила их встреча, но Эмили после этого стала намного счастливее, и Сэм больше не отходил от неё ни на
— Но свадьбы так и не было? – уточнила я.
— Нет, Эмили не захотела. Она до сих пор думает, что не имеет права привязывать к себе Сэма и не оставляет попыток избавиться от него, желая ему лучшей доли, чем, как она считает, изуродованная психичка, рисующая глупые картины. Она никак не поймёт, что Сэм не замечает её недостатков и любит всем сердцем. Я уже со счёта сбился, сколько раз Адли предлагал сыграть свадьбу. Он ещё тот ревнивец, хочет, чтобы Эмили принадлежала ему по закону, полностью.
— Судя по твоему рассказу, Сэм — хороший человек. Но, Джейк, зачем ты мне всё это рассказываешь?
— Хочу познакомить тебя с Эмили, забыла, зачем мы сюда приехали?
— Но ты так и не сказал, для чего? Я, конечно, буду рада знакомству, но почему так спешно и почему именно сейчас?
— Эмили теперь хорошо разбирается в искусстве и красоте, хочу, чтобы она убедила тебя, что твои фотографии великолепны.
— Нет, только не это! – запротестовала я, повысив голос и разбудив тем самым дочь. – Никому это не интересно! Тем более, я тоже кое что смыслю в искусстве – это моя профессия!
— Безусловно, – Джейкоб продолжал лукаво улыбаться. – Но одно дело знать историю и теорию, а другое – перенести свои знания на практику. К тому же ты не можешь объективно оценить своё творчество. Так позволь оценить его разбирающимся людям.
— Нет, Джейк, я не хочу! Поехали домой.
— Я не хочу домой, — раздался сзади голос моего ребёнка, а я вздохнула, бросив на Джейкоба уничтожающий взгляд.
— Вылезайте из машины, — скомандовал предатель. – Пойдём прогуляемся. Держу пари, Эмили вновь зависает на своём излюбленном месте с кисточкой в руке.
Я раздражённо вылезла из машины, злясь на Блэка. Хоть я и жаждала после его рассказа познакомиться с Эмили и увидеть её рисунки, меня абсолютно не прельщала перспектива показать ей свои фотографии с целью быть оцененной.
Джейкоб взял Ренесм на руки и сделал попытку схватить мою ладонь в свою, но я обиженно одёрнула её и осталась стоять на месте, отводя от него взгляд.
— Несси, ты не хочешь поздороваться с Билли? – вдруг обратился он к Ренесми. – Пойдём, я отведу тебя.
Я недоумевающе на него посмотрела, а он, бросив на меня грозный взгляд, отрезал:
— Стой здесь и не вздумай сбежать!
Похоже я не на шутку разозлила своего доброго и все-понимающего Джейкоба и серьёзного разговора не избежать, раз он решил избавить дочь от нашего диалога. Я вдруг поняла, что впервые за столько месяцев вижу гневного Блэка и мне вдруг стало не по себе, настолько это было непривычно и неожиданно.
Через минуту он уже вернулся к машине и застал меня в защитной позе, со скрещенными на груди руками и оперевшейся спиной на автомобиль. Я нарочно не смотрела ему в глаза, не знала, что смогу в них разглядеть, поэтому молча рассматривала мысы своих кроссовок, ожидая гневной тирады.