Сжигающий суд
Шрифт:
Она помолчала, затем направила разговор в новое русло.
– О, Тед! Какую бы радость я ни испытывала сейчас, это ничто по сравнению с тем, что я буду чувствовать, если для всей этой истории найдется естественное объяснение. Ты понимаешь, это убийство… Возможно, что… Ты сказал, что мистер Кросс… Кстати, а что ты думаешь о нем?
– По-моему, – немного поразмыслив, сказал Стивенс, – без всяких сомнений, это старый негодяй. По его собственному признанию он убийца, вор и не знаю что еще! Он видимо человек, лишенный любых моральных принципов, и, если была бы хоть доля правды во всех этих историях с переселением душ, он, безусловно, и должен был оказаться одним из этих
– Не произноси это слово!
– Ну, Мэгги! Я хотел добавить, что несмотря на все это в нем тоже можно найти кое-что симпатичное, к тому же он, кажется, питает к нам чувства, похожие на дружеские. Ну, а уж если ему когда-нибудь удастся дать толковое объяснение той тайны про… я подниму его авторский гонорар до двадцати пяти процентов за первые три тысячи экземпляров!
Мэри вздрогнула и принялась открывать окно. Оба они вдохнули свежего воздуха.
– Как клубится туман! – сказала она. – Даже кажется, что должно запахнуть дымом… О, Тед, когда все это кончится, возьми отпуск и давай отправимся в долгое путешествие. А может быть, лучше будет пригласить сюда тетю Андриенн, чтобы посмотреть, как она будет выглядеть за пределами Гибурга. Уверена, что это всего лишь безобразная старуха. Ты знаешь, я могу описать тебе обряд черной мессы. Я присутствовала на нем, и это действительно нечто невероятное. Я расскажу тебе позже. Это заставляет меня думать… Минуточку!
Мэри побежала в холл, и Стивенс слышал, как она поднимается наверх. Мэри вернулась, держа осторожно в руке, словно вещь, о которую можно обжечься, золотой браслет с головой кошки. Она выглядела слегка смущенной.
– Это единственное воспоминание о той моей жизни, в Гибурге. Я сохранила его, потому что он мне кажется красивым. Но этот браслет мне приносит несчастье. А теперь, после того, как я увидела его на фотографии женщины из 1860 года, мне хочется его расплавить или… Мэри не закончила и посмотрела в окно.
– Правда… он очень ценный, – поколебавшись добавила она.
– К черту! Я куплю тебе в сто раз красивее! Дай-ка его мне…
Браслет, который Стивенс взял в руки, показался ему символом зла, и вся его ненависть сосредоточилась на нем. Стивенс размахнулся и швырнул его в окно. Браслет задел ветку вяза, и его поглотил туман. И в этот же самый момент послышалось мяуканье рассерженной кошки.
– Тед, не!.. – вскрикнула Мэри. Затем сказала: – Ты слышал?
– Конечно, – сказал он, – Браслет тяжелый, и бросил я его с силой. Если он угодил по ребрам какой-нибудь кошке, ей есть отчего мяукать!
– Кто-то пришел… – насторожилась Мэри.
Они услышали явственный хруст гравия на аллее, из тумана стал появляться силуэт.
– Да, но не думай, что ты вызвала какого-то демона. Это всего лишь Люси Деспард.
– Люси? – странным голосом спросила Мэри. – Люси? Но почему она собирается войти в дом через черный вход?
Не дожидаясь стука, они отправились открывать дверь.. Люси вошла в кухню, сняла мокрую шляпку и резким движением привела в порядок волосы. У нее были покрасневшие глаза, но она не плакала, слез на них не было видно.
– Я прошу прощения за свое появление, – сказала она, – но там я уже больше не могу находиться.
Она с любопытством посмотрела на Мэри, затем лицо ее снова приобрело озабоченное выражение.
– Я бы немного выпила, Тед… Там произошли страшные вещи. Тед… Мэри… Марк сбежал. – Сбежал? Почему?
Люси молчала, разглядывая паркет, и Мэри нежно положила руку ей на плечо.
– Это из-за меня, ну и также по другим причинам, – вздохнула Люси. – Все было прекрасно до завтрака. Мы хотели, чтобы этот полицейский, такой любезный, вы знакомы с ним – Бреннан, остался завтракать с нами, но он отказался от приглашения. До этого момента Марк оставался спокойным. Он ничего не говорил, не проявлял дурного настроения, но я все равно почувствовала, что что-то не в порядке. Мы все прошли в столовую, и, как только расселись, Марк подошел к Огдену и ударил его в лицо. Затем он принялся избивать его. О, это было ужасно, но никто не мог остановить Марка. Вы же знаете, каков Марк! Когда все кончилось, он ушел в библиотеку курить.
Она вздохнула и подняла голову. Мэри, видимо, стало не по себе, она тревожно переводила взгляд со Стивенса на Люси, затем вымолвила наконец:
– Я бы не хотела при этом присутствовать. Но, Люси, объясни нам, что же его могло так взволновать? Если вас интересует мое мнение, то хочу сказать, что я давно удивляюсь, как вы можете так долго терпеть Огдена? Ведь он ведет себя вызывающе!
– Верно! Да еще и это письмо, и разосланные телеграммы. Для Марка они были последней каплей, – подхватил Стивенс.
– Да, но все же это безумие – набрасываться на Огдена, – упавшим голосом сказала Люси.
– В самом деле? Хорошо, но я тоже готова наброситься на него, – заявила Мэри. – Он втайне попытался приударить за мной и очень удивился, когда выяснил, что не производит на меня никакого впечатления…
– Но это еще не все, – сказала Люси. – Мы с Эдит сполоснули Огдену лицо, и он пришел в сознание. Как только он смог встать на ноги, он сказал, что хочет сделать нам заявление. Он прошел в комнату рядом с библиотекой, чтобы Марк слышал его… Я не знаю, что вы знаете о докторе Партингтоне. Одно время он был помолвлен с Эдит, но тогда открылось, что он сделал операцию аборта, и, чтобы избежать судебных преследований, Партингтон вынужден был эмигрировать из Америки. Эдит до сегодняшнего дня была уверена, что женщина, которой он сделал аборт, была его любовницей. Эдит довольно холодна, и мне всегда казалось, что она не очень-то расположена к замужеству. Короче, она использовала эту историю с Джинет Уайт, чтобы порвать с Партингтоном. И только сегодня Огден сказал нам правду. Джинет Уайт была любовницей не Тома, а Марка!
Через некоторое время Люси продолжила все тем же упавшим голосом:
– Том был лучшим другом Марка, и все же Марк ни в чем не признался. Он оставил Эдит думать так, как она хочет. А Том не знал правды, потому что Джинет Уайт не выдала ему имя возлюбленного. Ну, а Марк все так и оставил, вовсе не подумав о Томе, который был влюблен в Эдит. Вы понимаете, в то самое время Марк был помолвлен со мной и боялся открыться…
– Дела в этом низменном мире очень запутаны, и в них трудно разобраться, – меряя шагами кухню, сказал Стивенс. – Если Марк Деспард поступил так, то как личность, он, пожалуй, еще мельче Огдена. Однако, как это ни странно, я продолжаю испытывать уважение к Марку, и мне вовсе не жаль Огдена.
К его удивлению, оказалось, что Мэри испытывает те же чувства.
– Получается, – сказала она с презрением, – что Огден копается в грязном белье!
– А что Партингтон? – вмешался Стивенс. – Как он-то принял это известие? Он при разговоре присутствовал?
– О, да! – сказала Люси. – Однако разоблачение, кажется, не произвело на него никакого впечатления. Он только пожал плечами и сказал, в общем довольно здраво, что с тех пор утекло довольно много воды. А потом добавил, что теперь алкоголь он предпочитает любой женщине. Возмущался не Том, а я. Я вбежала в библиотеку и сказала Марку, что не желаю больше видеть его. И он поймал меня на слове!