Т-34 — истребитель гархов
Шрифт:
— Так чего старлей хотел-то? Ну, чистая машина, и что? — переспросил Марис.
— Так в том и дело, что Костик не понял, а тот старлей объяснить не смог. Костика нашего от тупых вообще сильно клинит. Понабрали, кричит, уже на чистой машине нельзя ездить. Хе-хе… Правда, жена Костика заметила, что другой гаец еще от Арбатской площади их машину глазами провожал, а потом за рацию схватился. Наверное, это он тому тупарю хрюкнул остановить. Никто не знает, что у них под фуражками творится.
Ворота распахнулись, и из них аккуратно выехала платформа. Вымытый танк блестел и лоснился на ярком
— Так, ребята, пора в машину. Последний рывок, и до вечера отдыхаем. — Еж подошел к водителю тягача, забрал у него папку с документами, а взамен дал другую, вытащив ее откуда-то из-под черно-красной горбатой куртки.
В небольшой сквер въехала машина с мигалкой, уже другая, длинная и приземистая, из нее вышли два милиционера в фуражках с высоко задранными тульями. Один взял у водителя тягача документы и стал их бегло просматривать, а второй проворно засеменил к Ежу. Еж снял шлем, не вставая с мотоцикла, что-то оттуда достал и незаметно передал милиционеру. Еще через минуту машина с мигалкой, развернулась и встала впереди тягача с платформой. Триста метров до забитого транспортом шоссе проехали в тишине, а у самого перекрестка машина сопровождения громко закрякала, раздвигая поток, и втянулась в образовавшийся коридор. За нею медленно и осторожно проследовала тяжелая платформа с влажной после мойки тридцатьчетверкой времен Великой Отечественной.
В парк Победы заехали с Минской улицы. Машина сопровождения отсекла зевак, крякнув для порядка пару раз. Платформа развернулась вдоль параллельной Кутузовскому проспекту аллеи парка и опустила толстенные стальные сходни. Суворин забрался на место. Двигатель работал тихо и мощно. Танк легко съехал на дорожку и остановился.
— Вот и все. — Высокогорный Еж радостно улыбался. — Теперь до вечера мы совершенно свободны.
Патрульная машина развернулась и уехала по своим загадочным делам. Гуляющие в парке отправились дальше — аттракцион кончился.
Ковалев поднял глаза и присвистнул: вверх вдоль аллеи на расстоянии пятидесяти метров друг от друга стояли танки. Мощные, с круглыми приплюснутыми башнями, маленькие и угловатые, с наивными прямоугольными башенками и пулеметными стволами…
— Самое оно, — сказал довольный Еж. — Тут даже и со спутника никто не разберет. Танки и танки, ну и пусть себе стоят на здоровье.
Водитель тягача собрал оранжевые жилеты и белые каски, попрощался и уехал, громыхая платформой.
— Ну что, и нам пора. Вон, видите фургон? — Еж показал на микроавтобус, припаркованный на Кутузовском. — Идите туда, прямо по газону.
До микроавтобуса было рукой подать, но Еж на мотоцикле был быстрее мысли. Когда танкисты подошли к «Фольксвагену», Леха уже закреплял мотоцикл внутри грузового отсека.
— Заходите в боковую дверь. — Еж высунулся из окошка. — Там, в салоне — одежда, обувь. Размеры ваши, так что переодевайтесь.
Еж тоже переоделся. В объемистую спортивную сумку полетел шлем, перчатки, кожаная одежда и сапоги с десятком сложных застежек.
— Вот в эти пакеты сложите свои вещи. — Алексей вещал уже из-за руля. — Ну, поехали?
Танкисты оглядели себя и друг друга, но тут же прильнули к окнам. Больше всего беспокоился Чаликов. Он пожирал глазами окрестности, а когда увидел Триумфальную арку, пришел в восторг:
— Надо же, ее еще до войны с Тверской заставы убрали! Так вот она она где! — Витька так говорил всегда, причем «вот он он», к примеру, произносилось с сильным ударением на «вот», а «он он» звучало слитно и после небольшой паузы. Ковалев раньше пытался намекнуть Чаликову, что одного местоимения вполне достаточно, но поймал себя на том, что его самого при случае неудержимо тянет говорить так же. Витька почувствовал на себе взгляд капитана, и улыбнулся:
— Я понимаю, товарищ капитан, но у нас все так говорят. Вот и Вовка Гречишкин из разведки, он тоже из Грохольского переулка — вот совпадение, только годом меня младше, — так вот, и он говорит точно так же. Я ему чуть замечание не сделал, как вы мне, да вовремя одумался. Сам-то так говорю!
В тоннеле замелькали огни, и микроавтобус уже катил через мост над Москва-рекой.
— Белый дом. — Еж мотнул головой влево. — Впереди Новый Арбат, потом кинотеатр «Художественный», Минобороны, Знаменка и Боровицкие ворота. Далее без остановок.
— Пиво хорошее, немецкое. — Еж с удовольствием попивал холодную колу из запотевшего фигурного стакана и смотрел, как Суворин налегал на пиво, а Марис поедал горячие колбаски. Ковалев наелся быстро, и теперь оглядывался по сторонам. Витя Чаликов нетерпеливо ждал конца не то позднего завтрака, не то раннего обеда. Он не хотел пива и колбасок, он хотел на свежий воздух, он хотел смотреть на Москву.
— Я такое пил в Мюнхене, — меланхолично продолжал Еж.
— Где? — переспросил Суворин.
— В Германии, в Мюнхене. Там оно кажется еще вкуснее.
— Так ты и в Германии бывал? — в изумлении уставился на молодого человека Иван.
Еж сухо засмеялся, а потом подмигнул танкистам:
— Мало ли, кто где бывал. Вы-то бывали там, где мне и не снилось, ведь так? А Германия что? Германия и Германия. Ну, поехали?
С Пятницкой вернулись к Кремлю, отстояв небольшую пробку.
— Хозяева жизни едут, — пояснил Еж.
— Почему — хозяева? — не понял Марис.
— Да потому, что ради них все перекрывают, а мы тут пыль и гарь глотаем. Вот и получается, что они — хозяева.
С воем промчались милицейские, затем через несколько минут мимо просвистели квадратные черные машины. В нескольких машинах не было дверей.
— Это что за машины такие? — полюбопытствовал Ковалев.
— А там стрелки сидят. Охрана. Двери — чтобы быстро и без промаха стрелять. Знаете что, а поехали на ВДНХ! Погуляем, на людей посмотрим. — Еж заметил, что машины без дверей подействовали на танкистов угнетающе. — Витя, поедем через Грохольский, хочешь?
После долгой прогулки по ВВЦ была пустая дача Ежа, обед, крепкий сон, а затем ужин. После Ковалев листал книги, Марис с головой ушел в иллюстрированный каталог «Третьяковской галереи». Суворин щелкал пультом телевизора и просматривал каналы. Чаликов читал путеводитель «Москва-2006», закатывал глаза и что-то припоминал, шевеля губами. Ёж старался не стеснять гостей, изредка отвечая по мобильному и впадая между звонками в блаженное состояние полудремы.