Т-34 — истребитель гархов
Шрифт:
Виктор молча глазел на Великого Дракона. Он подозревал, что его друзья ничего не преувеличивали, рассказывая о своих приключениях, но рассказ — это одно, а хохочущий громоподобным рыком дракон с двухэтажный дом величиной — совсем, совсем другое…
— Не желаете ли освежиться? В такую жару природа шепчет, знаете ли, — дракон заговорщицки подмигнул и сощурился. — Здесь недалеко, вон он, град Китеж, под горочкой. Машину свою здесь оставьте, никуда она не денется. А, Ковалев? Ах, голуба, как скучал без тебя, братец ты мой! Марис, да ты еще вырос, как я погляжу! Да ладно, я же не в обиду. — Пасть Линдворна не закрывалась ни на миг.
Марис сидел на броне и улыбался. Теперь он точно знал, что все неприятности в прошлом. Еще он понимал, что теперь вряд ли встретит свою маму, школьных друзей, а также ту девушку, к которой так и не подошел тогда, в музее истории Риги, но тоски по утраченному не было. Была грусть, смешанная с облегчением, а слезы из глаз катились от слишком яркого света.
— Хотите — пешком, а нет — у каждого есть жетон, — продолжал радостную болтовню Великий Дракон. — Две угловые кнопки одновременно. Ну как, пройдемся?
Ковалев приложил ко лбу ладонь, оглядывая из-под козырька сияющий град Китеж.
— Пошли, Великий Линдворн, показывай дорогу.
— Так тут одна дорога, вниз, — громыхал потомок славного Амфиптера, балансируя на спуске и осторожно подтормаживая хвостом. — К воротам, там открыто. Ваня, а ты что опечалился? Да брось ты эту канитель — бывает, не бывает. Если другого нет, значит, все на самом деле.
Суворин шел позади всех с обиженным видом. Витя Чаликов с недоумением поглядывал на приятеля, но тот молчал, надувшись, и смотрел под ноги.
— Это у него бывает, — вполголоса сказал Ковалев. — Пройдет. Всякий раз, когда эти дела начинаются, ну, необычные, он подозревает весь белый свет, ему кажется, что его разыгрывают. Хуже всего было, когда наш Вихрончик при нем заговорил; Ваня все приглядывался, пытался угадать, кто из нас поросячьим голосом пищит. Еле в себя пришел. Знаешь, Вить, он до конца так и не поверил, хотя часто оставался с Вихроном и даже разговаривал.
— Я его понимаю, командир. — Виктор засмеялся, откинув голову. — Мне бы за подобные рассказы в Грохольском пацаны такую кличку придумали, век самому не сносить, а внукам донашивать.
Марис немного приотстал, дождался Суворина и пошел с ним рядом, участливо сутулясь.
Линдворн пригнулся, проходя в глубокой арке ворот, глянул Виктору в глаза и подмигнул. На площадь валил народ — в Успенском соборе кончилась служба. Лица мужчин и женщин были открыты и доверчивы, а самое удивительное — никто не проявлял излишнего любопытства ни к танкистам, ни к их выдающемуся спутнику. Прихожане в легкой светлой одежде приветливо здоровались и спокойно шли по своим делам — кто куда. Дракон обошел собор слева. Большие каменные палаты были архитектурным продолжением храма и уравновешивали его тяжесть. Двери были под стать потомку Амфиптера, хотя ему и пришлось опять пригнуться, зато внутри, в высокой зале, он чувствовал себя замечательно и комфортно.
— Смотри-ка, пассаж, ни дать, ни взять. — Чаликов радостно оглядывал сводчатую крышу и два этажа помещений, соединенных наверху ажурными мостиками.
Дракон важно проследовал к полированному каменному столу в самом центре залы.
— Вот здесь мы и перекусим. — Линдворн щелкнул пальцами, и круглая столешница раздвинулась, открыв вместительный ларь. Дракон перегнулся вглубь, огляделся, а затем начал ловко орудовать лапами, выставляя яства то на левую, то на правую половину столешницы. Под конец был извлечен замечательный ящик с пыльными бутылками в плетенках, и половинки столешницы с каменным рокотом сдвинулись в одно целое.
Ковалев обреченно вздохнул, улыбаясь.
— А что, Сашок, казак ты мой любый, орлы твои мальвазию не разучились пить? Нектар! Наполним чаши! — Коготь Линдворна ловко вытащил пробки из нескольких бутылей. — Давай, Виктор, разливай! Виноград, осетрина, цыплята, что еще… За здравие, орлы!
Дракон глотком осушил вместительный кубок и пощелкал языком. Ковалев тоже выпил до дна, и теперь ждал, когда жгучая сладость во рту сменится ощущением приятного тепла во всем теле. После второго тоста заговорили все разом — перебивая друг друга и ухитряясь услышать и ответить каждому.
— Да видели ваши приключения — жетоны-то на что! Предупреждали ведь, да без толку!
— А ты бы что на нашем месте?
— Давайте еще по одной! Марис, а давай споем «Kupla liepa», уважь старика!
— Да ты и песни наши знаешь, Горыныч!
— Амфиптеры все в душе латыши, мальчик мой! Мы — всем родня, образно!
Суворин было оттаял под этот гомон, заедая мальвазию прозрачным виноградом и ноздреватым пшеничным хлебом, но вскоре взгляд его снова стал жестким и упрямым.
— Жетоны ваши. Штучки все эти. Если вы такие всемогущие, остановили бы войну, шуты гороховые!
Стало тихо.
— Ох, Ваня, Ваня. — Дракон закатил глаза, вставил горлышко бутылки в пасть и несколько раз задумчиво булькнул. — Ветер не может хозяйничать на дне морском. Ну, никак! Разве что шторм устроить — да и то волна до дна не дойдет, так, отголоски. Кораблик какой с поверхности опустится, крабам на обустройство, якорь с обрывком цепи, амфоры с благородным напитком. Понимаешь, Иван Акимыч?
Иван отрицательно помотал головой.
— Люди войну начали, им ее и прекращать. У нас другая задача, и возможности тоже другие. Если сказать проще — чтобы вот этой войной, да и другими тоже, не пользовались в своих целях. Помнишь, я рассказывал про энергетику перекрестков? Гархи в борьбе за пространство не остановятся ни перед чем. Люди тоже готовы заключать немыслимые союзы с кем угодно. На нашем уровне с гархами мы разберемся, сомнений нет. Но когда гархи вербуют людей, и даже, — Великий понизил голос до гудения игрушечного паровозика, — засылают к ним своих агентов, то противостоять этому нужно на том же энергетическом уровне, используя… ну, примерно те же возможности. Только так достигается исторически значимый результат. Как бы это сказать иначе? Вот резня на берегу залива, когда вы защищали самоверов, уходящих на мой остров, останется в эпосе, но никак не изменит души глионцев. Вы там выступали как посланцы богов — могущественные, непобедимые и пристрастные. С таким же успехом рыцарей могла стереть с лица земли буря, уничтожить наводнение, любая стихия. Люди из такого вмешательства делают только один вывод: сейчас не повезло, боги не на нашей стороне, и их нужно постараться перетянуть на свою сторону. При этом не будет сделано ни малейшей попытки изменить себя, свое общественное сознание. Зачем? Все силы уйдут на подкуп, лесть, интриги, жертвоприношения божествам.
Дракон замолчал, задумчиво обводя когтем узоры на полированной столешнице. Ковалев уже давно все понял, и теперь искал подходящие слова, чтобы помочь Ивану. Коварная мальвазия сделала свое дело — мысли были рельефны и почти осязаемы, но слова рассыпались и ускользали.
— А мы с эсэсовцами, возле храма в скале? — оживился Марис. — Там был результат?
— Несомненно! — обрадовался Линдворн. — Мы не могли там действовать сами, да это и было бы бессмысленно, я только что рассказывал, почему. Вот мы и воспользовались случаем и вашим великодушием, обратившись к вам за помощью. Так выпьем же за боевое братство и взаимопомощь!