Т-34 — истребитель гархов
Шрифт:
— После завтрака доложите. Пока всем отдыхать и завтракать. Марис, ты скоро?
— Я помогу мальчику, а вы, Витя, сбегайте за водой. Родник во-о-о-н там, у трех берез, — заявила старушка.
Чаликов бесшумно сорвался с места и исчез, схватив жестяное ведро.
— У вас, мальчик мой, сильные переломы. Справа четвертое ребро может проткнуть легкое, постарайтесь не делать резких движений, а мы тут что-нибудь сообразим, — старушка помогла Александру сесть возле дуба. Тем временем Суворин с Эмсисом извлекали из танка ящики и коробки с продуктами. Костер весело трещал и горел совсем без дыма. Роса давно испарилась, и над редколесьем
— Так как же вы так появились — как снег на голову? Вроде место открытое. — Ковалев позабыл про боль и с удовольствием наблюдал за суетой у импровизированного стола, устроенного из двух снарядных ящиков.
— Андреевна тут каждую кочку знает, — отозвался Иван: — Да и Витька ориентируется на местности, как волк. И ходит бесшумно, я все пугался, пока не привык.
— Еще бы, у нас в разведке и по валежнику, и по стеклам битым тренировались ходить бесшумно. Знаете, что самое трудное? — Витька выдержал паузу и торжественно объявил: — Ходить по болоту и не булькать. Над жижей звук далеко разносится, ох, семь потов с меня сошло. Там есть один фокус такой, надо ногу вот так ставить, наискосок ступней, чтобы она воздух с собой в глубину не забирала и не шлепала. Да, погонял меня майор Басканов! Я эту неделю ускоренного обучения никогда не забуду — за год службы пойдет. Зато потом живыми возвращались, да с «языками» — это уж будьте нате!
Андреевна завтракала вместе со всеми, не жеманясь и не отказываясь, но ела мало — как птичка. Особенно ей понравился армейский хлеб. «Тут меньше жмыха, чем в нашем. И пахнет живой рожью», — сказала старушка, почувствовав внимательный взгляд Ковалева. Александр поспешно отвел глаза, не желая невзначай обидеть маленькое человеческое существо.
— Да что вы, Сашенька, я и не думала обижаться. Вам хватит ваших забот. — Андреевна взялась за посох. — Ну, с завтраком покончено? Мальчики, собирайте посуду и сворачивайте лагерь. Поедемте ко мне, здесь вашего капитана на ноги не поставить.
У Ковалева не было сил расспрашивать и вникать в суть происходящего — вокруг колыхался розовый дым. Временное отступление боли закончилось, начиналась лихорадка. Впрочем, от старушки исходило такое умиротворяющее тепло, и ребята вились вокруг нее такими ручными щеночками, послушно исполняя все ее деликатные распоряжения, что капитан так же охотно подчинился ласковой несгибаемой воле маленькой женщины.
Через полчаса неспешного марша по мягкой песчаной дороге танк въехал в проем бывших ворот — от них остались только кирпичные столбы полутораметровой толщины — и покатил по ровной аллее к маленькой игрушечной усадьбе с колоннадой и двумя крыльями в два этажа.
Отличный фасад оказался единственной целой частью усадьбы. Внутри здание было разграблено и сожжено. Были вынесены даже половицы, и от входной двери по залам разбегались криво сколоченные деревянные трапы, по краям которых зияла чернота подполья.
— Осторожно, мальчики, вот сюда, сюда. — Хозяйка уверенно показывала дорогу в полутьме, засветив старинный стеклянный фонарь со свечой.
Иван и Марис осторожно вели капитана под руки. Чаликов шел сзади, нагруженный автоматами и парой вещмешков. Скоро все очутились в уютной комнате с целым полом и кое-какой мебелью.
— Это все что уцелело. — Старушка кивнула на соседнюю дверь. — Да еще кухня. Плита в порядке. Давайте, мальчики, усаживайте вашего командира сюда, к столу, и марш греть воду. Надо его привести в порядок, а то смотреть больно.
Пока Александра Степановича усаживали на массивный табурет у письменного стола, Виктор подошел к окну. Окно выходило как раз на парадный подъезд, и въездные ворота и дорожка были видны как на ладони. Кусты боярышника, давно не ведавшие ножниц садовника, разрослись и разлохматились, но обзора не закрывали. Он удовлетворенно кивнул и обернулся, да так и застыл с открытым ртом. Иван-да-Марис мало чем отличались от стрелка-радиста и тоже стояли в оцепенении.
Старушка зашла за китайскую ширму, пошуршала одеждой, глухо стукнула тяжелыми сапогами об пол, а через мгновение вышла в белом докторском халате и туфлях, сжимая в руке все тот же посох. Другой рукой она придерживала свою поясницу, хотя держалась уже совершенно прямо. Стройная женщина с фигурой балерины медленно подошла к столу, с трудом села на стул возле окна и с видимым наслаждением откинулась на удобную выгнутую спинку. Теперь Ковалев тоже мог ее видеть и вместе со всеми наблюдал последнюю часть волшебного превращения: их новая знакомая осторожно отставила посох к стене и аккуратно сняла с головы крестьянский треух. Александр невольно дернулся, порываясь встать на ноги — в присутствии женщин такой властной красоты и грации сидеть было невозможно. Изумительный точеный профиль, тяжелая копна тщательно уложенных седеющих волос и тончайшие черты лица были так неожиданны и явились так внезапно…
— Что вы, мальчик мой. — Елена Андреевна ласково, но властно положила тонкую руку на запястье Ковалева. — Не надо вам геройствовать. Сначала мы вас полечим. Ванечка, Марис, ну что же вы, мы ждем горячую воду. Витюша, принесите таз и помогите мне раздеть Сашеньку.
Сноровистые руки замелькали, расстегивая пуговицы комбинезона. Ковалев скосил глаза. Только по рукам и шее можно было догадаться, что красавице за пятьдесят.
Елена Андреевна простучала посохом в направлении шкафчика и вернулась к столу с бумажным пакетом, бинтами и кривыми блестящими ножницами.
— Сейчас, голубчик, мы вас будем чинить. Витюша, ставьте таз на табурет. Марис, наливайте воду.
Голый по пояс Александр только успевал вертеть головой. Хозяйка так умело управляла подчиненными капитана, что он испытывал чувство, отдаленно похожее на ревность. Тем временем его торс был обмыт при помощи мокрого горячего полотенца, насухо вытерт, а в тазу уже распускались белые полосы гипсовой повязки.
— Мальчики, придержите вашего командира. Вот так, плечи сюда, правую руку чуть ниже. — Елена Андреевна ловко обматывала могучую грудную клетку и спину Ковалева теплым и мокрым. Это теплое и мокрое вдруг начало твердеть, и Александр почувствовал, что нагрузка на сломанные ребра стала ослабевать.
Тем временем тоненькая женщина забавно шлепала по засыхающему гипсу ладонями, движениями скульптора приглаживая и перераспределяя толщину повязки.
— Ну вот, Сашенька, можете попробовать походить, теперь у вас твердая маечка, как у черепашки. — С этими словами Елена Андреевна села на свой стул и с трудом выпрямила изрядно сгорбленную спину. Она побледнела и слегка закусила губу, но через миг улыбнулась и продолжила командовать: — Так, мальчики, теперь убираем все на место, грязную воду в канализацию, и начинаем готовить обед. Очень хочется чаю.